В нейтральной стране
Шрифт:
Улица была оживленной и шумной, все магазины открыты. Через широкое стекло витрины кондитори Юбер увидел фигуру Уллы Нистром, обслуживавшей клиентов.
Озноб вовремя напомнил, что температура на улице никак не подходит для того, чтобы высовываться наружу в пижаме. Он зябко закрыл окно и по совету Уллы дернул за шнурок, чтобы ему принесли завтрак. Затем убрал стул, блокировавший дверь, и отодвинул задвижку.
Сняв пижамную куртку, Юбер стал умываться. Он брился, когда дверь открылась без стука и вошла странная маленькая женщина – Катерина Нистром.
– Господин
Юбер ответил чуть насмешливо:
– Господин де Бессанкур провел ночь довольно неплохо. Госпоже Катерине Нистром снились хорошие сны?
Она странно засмеялась, поставила поднос на стол, повернулась к нему и стала разглядывать без всякого смущения.
– Разве такой молодой человек, как вы, может не произвести впечатления на женщину моего возраста? Конечно, мне снились сны...
Юбер повернулся и посмотрел на нее. Она напоминала персонаж из кукольного театра. В ее огненных волосах торчали папильотки из разноцветного шелка. Круглое лицо, морщинистое, как печеное яблоко, выражало хитрость, лишенную снисходительности. Глаза необычного оттенка голубого цвета казались фарфоровыми; глаза куклы. Высохшие руки утяжелялись многочисленными кольцами сложной работы. Он неожиданно спросил непринужденным тоном:
– Ночью в мою комнату кто-то заходил. Это были вы?
Секунду она стояла ошеломленная, нахмурив брови, потом рассмеялась:
– Нет... Если бы я была сомнамбулой, характер моих снов, наверняка, толкнул бы меня на это, но я не сомнамбула...
Ее смех стал немного язвительным.
– Может быть, это была моя племянница? Вы ей очень симпатичны. Она могла испугаться, что вы недостаточно плотно укрыты.
Юбер тоже засмеялся, хотя не был убежден в правоте ее предположения.
– Не знаю, – сказал он. – Кто-то включил свет.
Она резковато перебила его:
– Лучше садитесь завтракать. Кофе остынет... Простите, у меня много дел...
Она ушла, семеня. Когда за ней закрылась дверь, Юбер сел за стол и поел с хорошим аппетитом. Его продолжало занимать ночное вторжение в его комнату. Он решил спросить объяснение у Уллы.
Закончив завтрак, он оделся, вынул из-под матраца деньги, взятые из сейфа агентства «Ландснорр», сложил их в пакет и тщательно заклеил его. Он написал адрес: госпоже Карин Бервальд. Стокгольм, Агус Гатан, д. 12.
Еще не было одиннадцати часов, когда он вышел на улицу, пересек ее и вошел в кондитори. Улла пошла ему навстречу с самой очаровательной своей улыбкой. Юбер пожалел, что у него нет времени заняться ею так, как она того заслуживала. Он жестом отказался сесть за столик, на который она показывала, и сказал:
– Я уже позавтракал, спасибо. Я просто решил поздороваться с вами.
Его внимание ей польстило. Он внезапно спросил:
– Скажите мне честно, вы заходили ко мне в комнату ночью?
Она густо покраснела, бросила на него возмущенный взгляд и, отступив на шаг, запротестовала:
– Если это шутка, могу заверить, что считаю ее очень дурного вкуса.
Она казалась искренней
– Простите. Сегодня ночью кто-то вошел в мою комнату и включил свет. Я спросил вашу тетю, а она сама предположила, что это могли быть вы.
Улла снова окаменела, потом подняла правую руку к волосам и с задумчивым видом поправила несколько прядей.
– Это серьезно? – спросила она.
– А похоже, что я шучу?
В голубых глазах молодой женщины мелькнул страх, потом она вздрогнула, стиснув зубы, посмотрела ему за плечо и прошептала:
– Извините, у меня много работы.
Не добавив больше ни слова, она повернулась на каблуках. Несколько разочарованный, Юбер вышел и направился к собору, где, как он знал, можно сесть на автобус, идущий к Кунгс Гатан.
Он остановился у первого киоска, купил «Стокгольм Тиднинген», сунул газету в карман, и только сев в автобус, развернул и стал читать.
На второй странице он нашел короткое сообщение муниципальной полиции об обнаружении в центре парка на севере города двух трупов. Личность убитых не была установлена. Первые заключения позволили полиции сформулировать версию о сведении счетов между двумя «малопочтенными субъектами, живущими вне рамок общества». В тот момент, когда один из них был заколот, он сумел сломать своему противнику позвоночник. Таким образом, погибли оба. Юбер позволил себе улыбнуться.
На третьей странице его взгляд упал на заметку, которая произвела на него эффект холодного душа.
Статья была озаглавлена: «Загадочная кража машины».
По словам редактора «Стокгольм Тиднинген», в старом городе, на Норр Малар Странд перед Скансен-Отелем было обнаружено такси. Владелец машины не найден. Днем это дело было связано с рапортом полицейского. Возвращаясь домой с дежурства рано утром, он заметил двух дравшихся мужчин. Они, очевидно, вышли из такси, номер которого соответствовал номеру машины, найденной перед Скансен-Отелем. Полицейский проверил документы одного из дравшихся. Паспорт был на имя Юбера де Бессанкура, французского журналиста, будто бы приехавшего в Стокгольм этим же утром. В завершение редактор писал, что нет никаких сомнений, во всяком случае лично для него, что указанный субъект предъявил полицейскому фальшивые документы, а когда блюститель порядка ушел, оглушил несчастного таксиста и сбросил его в Стром. На всякий случай, добавлял он, полиция активно ищет псевдо-Юбера де Бессанкура.
Почти оглушенный, Юбер медленно сложил газету и убрал ее в карман. Решительно, дела шли лучше и лучше... За двадцать четыре часа он спасся от нескольких покушений и сумел свести счеты с четырьмя слишком любопытными типами, а теперь им заинтересовалась еще и местная полиция. Есть от чего подать в отставку...
Он достал из кармана очки в стальной оправе, купленные накануне, и водрузил их на нос. Он был почти уверен, что если сейчас встретится со вчерашним полицейским, тот его не узнает, но лучше не искушать дьявола...