В никуда
Шрифт:
Оказалось, что числом 32 обозначался Зал мандаринов в расположенном в стенах Цитадели старого города императорском дворце.
Там я должен был встретиться со связным в полдень назначенного дня. Он или она из местных – это все, что я знал.
Если я опаздывал на встречу или ко мне никто не приходил, предусматривалось другое время – два часа дня – и другое место. Оно определялось перестановкой цифр в числе 32. Я заглянул в цифровой ключ: под номером 23 значилась императорская библиотека, которая находилась
Третий вариант – в четыре часа – представлял собой сумму 3 и 2. Этим местом оказался исторический храм Чуаба за стенами Цитадели.
Если связной не появлялся и там, мне надлежало возвращаться в отель и ждать новых указаний. И быть готовым по первому требованию покинуть страну. Все это мне казалось немного мелодраматичным, но, видимо, было необходимо. И еще мне не нравилась перспектива доверяться вьетнамцу, но оставалось надеяться, что в Вашингтоне понимали, что делали.
Я расставил в кроссворде несколько новых галочек, вписал несколько новых слов и убедился, что госпожа Уэбер ответила на несколько действительно трудных вопросов. Явно смышленая дама. И явно со своим интересом. Или чьим-нибудь еще.
Завтра предстоял занимательный день.
Глава 10
Я вышел из лифта в гостиничный вестибюль в десять минут девятого.
Госпожа Уэбер сидела па стуле под пальмой и читала газету, положив ногу на ногу. На ней были черные широкие брюки и кроссовки. Подойдя ближе, я разглядел название газеты: "Вьетнам экономик таймс" на английском языке.
Она отложила газету и встала, и я заметил, что на ней облегающая красная шелковая рубашка с короткими рукавами и оранжевым воротом. На шнуре на шее висели темные очки. На талии, ближе к заднице, – смешной нейлоновый кошелек.
– Доброе утро. Я уже собиралась вас искать.
– Я жив и здоров.
– Вчера я, кажется, выпила лишнего, – извинилась она. – Если так, прошу прощения.
– Я был не в том состоянии, чтобы судить, – отозвался я. – Только оценил прекрасную компаньонку за ужином.
– Как мне нравится разговаривать с людьми из дома.
Госпожа Уэбер держалась холоднее, чем накануне, что было вполне объяснимо. Стоит отнять спиртное, музыку, свечи и звездное небо, и люди становятся сдержаннее, даже если их вчерашнее свидание закончилось в постели.
Я был в традиционных брюках хаки, но вместо рубашки-гольф в рубашке с короткими рукавами. И поэтому спросил:
– Я нормально одет для церкви?
– Вполне. Вы готовы?
– Только позвольте избавиться от ключей. – Я подошел к конторке и отдал портье ключи от номера.
– Для меня нет сообщений?
Он заглянул в мою ячейку.
– Нет, сэр.
Я повернулся и направился к двери, где меня ждала Сьюзан.
– Я вижу, вы так и не получили назад свой паспорт, – посочувствовала Сьюзан, когда я к ней присоединился. – Ничего, сегодня вернут. Они ведь знают, что вы завтра отбываете.
– Рассчитываю забрать его в штаб-квартире гестапо.
– Обычно документы возвращают в гостиницу. Или сообщают, где получить в аэропорту. Но последнее означает, что вы отправитесь домой раньше, чем рассчитывали.
– Я согласен, хотя и не признавался в этом.
– А виза при вас? – спросила Сьюзан.
– В гостинице.
Она немного подумала и продолжала:
– Надо всегда иметь при себе ксерокопии паспорта и визы.
– Имел, – сообщил я. – Но полиция стащила их из моей сумки в аэропорту.
– Вот как? – удивилась она. – Ну хорошо, я сделаю для вас ксерокопию визы. – Сьюзан подошла к портье и что-то сказала ему по-вьетнамски. Портье порылся в конторке и что-то ответил. – Вашу визу забрала полиция, – перевела она, вернувшись ко мне.
Я ничего не сказал.
– Но из-за этого не стоит беспокоиться.
– Почему?
– Это обычное явление. Никто не собирается вас задерживать. Пошли?
Мы вышли из отеля. На улице мне показалось жарче, чем вчера. Движение в воскресенье было свободнее, чем в будний день. Но велосипедов и велорикш не меньше.
Сьюзан дала швейцару доллар и направилась к красному мотоциклу. Но прежде чем сесть в седло, достала из сумки на заднице сигареты и закурила.
– Мне надо затянуться, перед тем как тронуться. И вам может захотеться, когда мы приедем.
– А почему бы не взять такси? – поинтересовался я.
– Скучно. – Она похлопала ладонью мотоцикл. – Это "Минск". Сто семьдесят пять кубиков. Сделан в СССР. Хорошая машина для города. А еще у меня есть семьсотпятидесятикубовый "Урал". Настоящий зверь. Прекрасно идет и по шоссе, и по бездорожью. Русские умеют делать хорошие мотоциклы. И не знаю уж почему, всегда можно достать нужные запчасти.
– У вас есть лишний шлем?
– Во Вьетнаме шлем не требуют. Вы сами-то водите мотоцикл?
– Водил, когда был в вашем возрасте.
– Когда вы были в моем возрасте, в США не было закона об обязательном ношении шлема. Вы что, его надевали?
– Как будто нет.
Сьюзан затянулась и спросила:
– Вы нашли свою цифру?
– Не сумел.
– Как же так – я сама пометила галкой в кроссворде номер тридцать два.
– Я не настолько сообразителен. Когда у меня был мотоцикл, несколько раз навернулся и ударился головой.
Она рассмеялась:
– Тридцать два. Я специально для вас запомнила. – И спросила: – Что это значит?