В обнимку с ураганом
Шрифт:
Ситуацию разрулил работник аэропорта. Он предложил нам с Танькой пройти к освободившемуся окошку. К счастью, у ребят хватило ума деликатно промолчать о том, что пришли раньше нас. У выхода на летное поле мы обнаружили, что летим с хлыстами, как обозвала их подруга, одним рейсом и, соответственно, в один город. Мы отнеслись к этому достаточно равнодушно, в Сочинском районе слишком много мест, так что ничто не предвещало, что на отдыхе мы сможем оказаться на одном пляже. Парни тоже заметили нас, но показав чудеса рассудительности, отвернулись и отошли подальше.
Честно говоря,
В салон самолета я входила с некоторой опаской, что незнакомцы окажутся где-то рядом, и за четыре часа полета подруга не утерпит и опять сцепится с ними. Но фортуна была на нашей стороне, ребята сидели настолько далеко от нас, что за весь полет мы о них даже и не вспомнили.
***
И вот таксист острым глазом выудил из потока пассажиров именно этих ребят. Танька столкновение бугаю явно не простила. Вон как испепеляет его взглядом, того и гляди в глаза вцепится. Да и он набычился, как только углядел ее. Воздух вокруг них электризуется, и мне ничего не остается, как вмешаться.
– Если вам вдруг в Лазаревское, то мы ищем попутчиков, – мужественно прекращаю их игру в гляделки, пока достойные соперники не взорвались опять взаимными оскорблениями.
– Мы в Лазаревское, – тут же подает голос спутник Танькиного раздражителя.
– Смотрите, каких попутчиц я вам нашел, – не унимается таксист, не замечающий трагизма мизансцены, – всего три тысячи. Дешевле только даром.
– По три тысячи за каждую или отдаешь оптом? – язвит качок, а я с беспокойством перевожу взгляд на Таньку. Она с шумом набирает в грудь воздух, чтоб дать достойный отпор.
Краем глаза замечаю вытянувшееся лицо мужичка, и как второй парень кладет руку на плечо качку. Тот довольный произведенным эффектом паясничает:
– Шутка. Примите мои искренние извинения. Был неправ. В следующий раз буду думать и тщательно взвешивать свои слова…
– Заткнись, – прерывает его Танька, а я вздыхаю с облегчением, понимая, что бойни не будет, – так едете в Лазаревское?
– С такими интеллигентными дамами, да всего по семьсот пятьдесят с носа! Конечно едем, – не перестает развлекаться качок, – кстати, меня зовут Денис, а это Тоха, Антон. Раз уж мы с вами будем отдыхать вместе, думаю не лишним будет представиться, а то вдруг потом некогда будет.
– Наташа, – произношу я, потому что подруга, молча развернувшись, уже гордо шествует вслед за шустро рванувшим к машине таксистом, – а это Татьяна.
– «Итак, она звалась Татьяной», – бурчит себе под нос Денис традиционную банальность из Евгения Онегина, и мы тоже двигаемся в сторону такси.
Два часа до Лазаревского тянутся в гробовом молчании. Меня Танька посадила рядом с водителем. Сделала она это чисто из благих побуждений, с заботой о младшей подруге, чтобы я не терлась бок о бок с незнакомыми парнями. На самом деле самое безопасное место за водителем. Ну и где тут логика? Туда она посадила
Узнав, что мы сняли квартиру за железной дорогой, Антон просит водителя не заезжать в зону пляжей, а высадить их у перехода через железнодорожную насыпь. Дальше они отправляются пешком.
– Это ваши знакомые? – не выдерживает водитель, как только за ребятами закрывается дверь. Вероятно, он таки прочувствовал напряжение, висевшее в салоне автомобиля, потому что всю дорогу тоже не подавал ни слова.
– Ага, – мрачно ответствует Танька, – таких ловить и давить надо, как клопов.
После столь ласкового заключения мужичок замолкает до конца нашего пути.
С владельцами квартиры, как они и просили, мы созвонились минут за десять до приезда, поэтому те уже ждут нас у подъезда. Хозяйка, подозрительно оглядывает новых жильцов, точнее жилиц, ее мрачный взгляд задерживается на Танькиной прическе. Женщина показывает нам квартиру, попутно рассказывая о правилах проживания. Особое внимание она уделяет тишине, в который раз акцентируя наше внимание, что шум от электричек сюда не долетает.
Тут же вспоминаю старую квартиру, с которой мы переехали лет семь назад. Поезда проносились мимо наших окон на расстоянии, меньшем чем сто метров. Грохот стоял такой, что пока ехал какой-нибудь бесконечный товарняк, телевизор не слышали, даже говорить прекращали, ожидая тишины. Наши гости удивлялись, как мы спим, и отказывались оставаться у нас на ночь. А мы настолько привыкли, что грохот проносящихся поездов нисколько не мешал нашему сну.
Вспоминая детство, я в соответствии с мамиными понятиями о воспитании, готова изображать благородную девицу и внимать указаниям хозяйки, но Таньку хватает буквально на десять минут. После этого она на глазах изумленной женщины снимает с себя джинсы, и достав из рюкзака шорты, надевает их.
– Натка, тебя долго ждать? – демонстративно недовольно смотрит она на меня, – или ты в джинсах на пляж попрешься?
– Девочки, я надеюсь, вы понимаете, что молодых людей водить сюда не стоит, – торопливо добавляет хозяйка квартиры, представившаяся Светланой Анатольевной. Ей не нравится поведение подруги, но она догадывается, что и мы приехали сюда не ради ее занудных речей.
– Что Вы! – Татьяна выдает самую милую свою улыбку, – на счет этого можете совершенно не волноваться. Мы не по части мальчиков. Мы вполне самодостаточная пара. Мы лесбиянки. Слышали о таких?
Светлана Анатольевна с трудом пытается удержать падающую челюсть и беспомощно переводит взгляд на меня, в надежде найти поддержку, но я радостно киваю. Женщина, с трудом собрав лицо в исходное состояние, что-то лепечет про то, что не надо шуметь по вечерам, бормочет, чтобы звонили, если потребуется, и поспешно ретируется. Уверена, она проклинает тот день, когда, позарившись на «тридцать серебряников», согласилась сдать нам свою квартиру. Хорошо, что сразу не выгнала.