В обученье к чародею
Шрифт:
— Вы сейчас во мне дыру протрете, — недовольно сказала она и, спохватившись, зарделась.
— Ешь, Белава, — успокоил ее Дарей, — мы больше смущать не будем.
И действительно, больше ее не потревожили. После обеда ее отпустили, сказав, что до завтра она может гулять и отдыхать, а завтра чародей ею займется. Побродив по двору без дела, навестив в конюшне Злату, Белава вернулась к Яре. Ей было уютно с этой большой и теплой женщиной, которая умудрялась делать сразу кучу дел, совершенно не сбиваясь с мысли и разговора.
Ближе к вечеру Дикуша удалился в комнатку со склянками, бросив на Белаву величественный взгляд и демонстративно запер
— Зелье варить пошел, — сказала, возникнувшая за спиной Яра, — хорошо, что дверь закрыл, а то задохнулись бы. Он ведь, что мошенник удумал сегодня. Накопал корешков на огороде, чтоб с мышиными хвостами не возиться. Боится их, аки демонов. Как видит мышь, так и падает, как осиновый лист по осени. А как чародею мышей бояться? Никак нельзя. Вот он и решил обмануть хозяина, нашел кого, — усмехнулась женщина, а девушка поежилась, мышей она тоже не сильно уважала.
— Дарей его мышью грозился обернуть, — ответила Белава. — Когда подъезжали слышали.
— И оборотил бы. Очень уж разозлил его этот прохиндей. Так что вовремя вы, мальчонку-то жалко. Дурень, а добрый.
— А как же сейчас-то без хвостов варить будет? — удивилась девушка.
— Отчего же без хвостов? Ему мой Кумай нарезал.
— С живых мышей? — глаза девушки округлились.
— Почему с живых? С сушеных, — ответила Яра и засмеялась, глядя на побледневшую девушку.
— Гадость какая, — не удержалась Белава и поспешила на воздух.
Потом был ужин, баня, которую снова затопили, а после посиделки за самоваром. Яра принесла малиновое варенье, и Белава признала, что вкусней она ничего не ела, чем покорила женщину окончательно. Радмир рассказывал чародею о новостях в местах, о которых Белава не имела никакого представления и потому слушала с любопытством. Потом приятели перешли на воспоминания о былых делах. Радмир рассказывал легко и весело, невозможно было не смеяться. Дарей, утирая слезы, повторял:
— Да не верьте вы этому пустобреху, все не так было.
— Да как же не так-то? Говорю как есть, как только Банный понял, чем так его Кикимора занимается с нашим чародеем, так и нагрянул. Селяне-то ждут, когда в баню без опаски ходить можно будет, когда уймут злыдня, а тут вдруг вылетает спаситель из бани, только веником березовым прикрывшись и орет: "Уберите от меня эту нечисть, золотом плачу".- заливался соловьем Радмир.
— Ты хоть говори про кого это, а то ж люди подумают, что про меня, — отвечал сквозь смех чародей.
— А чем они с Кикиморой в бане занимались? — спросила Белава, хохоча вместе со всеми, и вдруг поняла и покраснела, — Ой…
Новый взрыв хохота сотряс чародеево подворье. Яра, которая убирала со стола, укоризненно покачала головой:
— Похабники, — обвинительно бросила она, — Девку-то спать отправьте, а потом и рассказывайте.
Дарей кивнул Белаве, найдя доводы Яры разумными.
— И правда, ложись-ка ты почивать, Белавушка, не для девичьих ушей такие рассказы, да и поздно уже.
— Я уже взрослая, — запротестовала девушка.
— Спорить будешь? — внимательно посмотрел на нее чародей.
— Нет, — девушка недовольно сморщилась, но пошла в терем, желая Яре в душе, чтобы ее Банный пощупал.
— Вот и ладно. — похвалил Дарей, а Дикуша победно посмотрел ей вслед, его-то не гнали, но мастер быстро исправил эту оплошность. — Дикуша, а ты что сидишь? Давай-ка тоже иди почивать, дел на завтра много.
Дикуша запыхтел, забурчал себе
Белаве не спалось. Она ворочалась с боку на бок, но непривычная кровать и чужое место в первую ночь не хотели шептать ей на ушко сладкие сны, как это было в отеческом доме. Она еще немного помучила себя колыбельными, потом посчитала те бусы и серьги, что остались рассыпанные по двору, когда злыдень Радмир рванул украшения у нее из рук. Но сон не шел. Девушка села на кровати, не зная куда себя деть. Наконец, заметила лежащий на лавке меч и потянулась к нему. Меч легко скользнул в руку, будто ждал. Оставив ножны на скамье, Белава села к окошку, через которое в светелку лился лунный свет. Клинок серебристо блеснул и отозвался приятной прохладой. Девушка зажмурилась от удовольствия, впитывая в себя эти ощущения, а когда открыла глаза, снова поспешила их закрыть. Змейка, обвивающая клинок мягко скользила по лезвию, извиваясь. Белаве даже показалось, что она слышит шорох змеиной чешуи по металлу. Она снова открыла глаза, да, тело змейки изменило положение, но сейчас гравировка вновь стал гравировкой. Пока девушка изумленно рассматривала меч, до нее начали доносится голоса. Она приоткрыла окошко и узнала Радмира и Дарея. Сейчас в голосе воина не было ни тени веселья.
— Я ничего не понимаю, Дарей, — говорил он. — Я три раза туда приходил, людей спрашивал, ничего. Но ведь Бала не мог ошибиться. Он оттуда еле ноги унес, весь в крови ко мне явился, еле отходил.
— Хм, — промычал чародей, а Белава превратилась в слух. — А что с нечистью?
— Прямо напасть пошла, что подтверждает слова Бала.
— Там ведь древние капище было? — снова спросил Дарей.
— Да, но его давно забросили, еще после Великого Огня.
— А ты на месте этого старого капища был?
— Был… правда, днем.
— Это не важно. Сходи еще раз. Я тебе амулет дам, он поможет уловить, есть там сила или нет.
— Дарей, там же капище было, конечно, сила есть. Я ее итак чувствовал.
— Не то, не то это. Если там темное дело затеяли, то ты не почувствуешь ничего, амулет поможет… но я не уверен.
— А если подтвердится?
— Тогда вестника посылай, а присоединюсь.
— Так может сразу поехать? — спросил Радмир, как показалось Белаве, с надеждой.
— Нет, старый мой товарищ, не могу я сейчас ехать. Жду вестей из Полянии. Что-то там происходит, а что непонятно. Вот послал туда Лихого с его ребятами.
— А что в Полянии? — Радмир был явно заинтересован, Белава тоже.
Полян ия- это сопредельное с Семиречьем государство, совсем маленькое государство. Белава там никогда не была, но отец иногда имел дело с полянами. Он их не любил. Приезжали к нему одни и те же люди, делали заказы на оружие. Кузнец старался выполнять заказы быстро, делал, что просили и не больше. Для тех же загорных он возился подолгу и с удовольствием, делая оружие настолько великолепным, что заказчики подолгу рассматривали, цокали языками и с удовольствием выкладывали деньги сверх запрошенной цены. Впрочем, отец не всегда брал. И в Загорье ездил с удовольствием, а в Полянию уезжал недобрый, а приезжал совсем злой. Пил несколько дней и говорил, что больше туда ни ногой. Выходит недаром батюшке так это государство не нравилось. Вот бы посмотреть на него, мелькнула мысль в юной девичьей головке. Она побольше приоткрыла окошко и свесилась, чтобы лучше слышать.