В объятии Зверя. Том 2
Шрифт:
Для вана Ингвара сложили большой костёр, и полыхал он до самых небес. На костёр возвели пленных набулов и сожгли их живьём. Крики возносились к рисским богам в отмщение за Верховного вана. Ингрид глядела в огонь и чувствовала лишь пустоту, опьянение и усталость. Она хотела лечь на стылую землю и уснуть поблизости от отца. Лютый взял её под руку и позволил опереться на своё плечо, вновь протянул флягу.
Воины поддерживали полыхание костра много часов. Когда огонь догорел, вану Ингвару насыпали большой курган.
Укладывая
«Теперь здесь лежит мой отец, Верховный ван. Месть свершилась, — подумала Ингрид, глядя на могильный камень. — Волкам Нордхейма пришёл конец».
Ингрид упала на колени.
«Всё кончено…» — всполох горьких мыслей взорвался у неё в голове перед тем, как кровь потекла горлом, перекрывая дыхание. Страха не было.
«Месть свершилась. Всё кончено…»
Лютый бросился к Волчице, скинул с её головы шлем, убрал от лица волосы, и все увидели, что вождь — женщина.
Воевода прислушался к хриплому дыханию Ингрид и принялся шлёпать её по щекам, дабы удержать в сознании.
— Перебрала, девка?! — прошипел он. — Давай же, держись!
Ингрид безвольно раскинулась на земле и жадно хватала воздух окровавленными губами. Тело её билось в судорогах.
Тирно присел рядом и коснулся руки Волчицы — она была холодна, как лёд. Из груди раздавалось утробное бурление. Взгляд рудокопа полыхнул испугом — не от хмеля Волчица свалилась.
— Дэрон, помоги расстегнуть доспехи! — рявкнул Тирно, развязывая ремни на Волчице.
Ингрид закрыла глаза, отдаваясь во власть смерти, но Лютый вновь больно ударил её по лицу и непослушными от хмеля руками снял с неё тяжёлую броню. Все увидели, что кровь течёт у Волчицы не только горлом, но и из лона.
— Что это такое? — взвыл Лютый, поглядев на Тирно.
— Руда моя проклятая, — схватился за голову рудокоп. — Пыль измучила её лёгкие, кровь сделалась жидкой. Тело пытается очиститься. Мы бессильны, Дэрон. Мы можем только ждать.
— Дыши, милая, — Лютый сжал холодную, побелевшую ладонь Ингрид.
Тирно приподнял голову Волчицы и уложил себе на колени.
— Кровь утекает, а с ней утекает яд. Дыши, Ингрид, — прошептал рудокоп. — Ты справишься, ведь ты сильная.
Лютый принялся растирать ей ладони, чтобы согреть. Ингрид ощутила прилив тепла и вздрогнула. Она давно забыла о существовании пальцев, о наличии рук и ног. В длительном шествии из Хёнедана по грязи дорог, приближаясь к отмщению, она забыла о себе, но теперь почувствовала, как жизнь возвращалась в её тело с каждым вдохом и с каждым прикосновением тревожащегося за неё человека. Ингрид глядела на седеющего воина, и существо её наполнялось новой тягой к жизни. Дыхание становилось свободнее.
— Да быть не может! —
Ингрид вздрогнула от страха, и Лютый крепко сжал её руку, желая успокоить.
Ван Стейнвульф в порыве ярости извлёк меч, борода его зазвенела кольцами от негодования.
— Что же это, нами верховодит баба?! — воскликнул он.
Ваны и их соратники столпились вокруг лежащей на коленях рудокопа Ингрид. Поднялся топот, разнеслась ругань. Лицо Волчицы, пересечённое шрамом, запылало, будто она предстала перед ними обнажённая.
— Совет избрал Стейнвульва Верховным ваном, — произнёс ван Колбьорн. — Но ты, Ингрид, назвалась именем своего брата, ты обманула всех! Ты обманула вождей! — Ван Хасборга вышел вперёд и резко вскинул руку: — В яму её!
Ван Вульферт взрогнул. Ингрид прочитала в глазах деда желание заступиться и в то же время страх пойти против вождей.
— Верно! В яму! — негодовали соратники и подступили ближе к Ингрид.
— Без меня вы бы не взяли Нордхейм! — простонала она слабым голосом и оскалила окровавленные зубы. — Вы все трусы!
Лютый вышел вперёд, заслоняя собой Волчицу.
— Не дам! — прорычал он. — Сперва вам придётся убить меня!
— Ты достойный воин, Лютый, отойди! — прищурился ван Стейнвульф.
— Отойди! — приказал Колбьорн.
— Нет! — почти в отчаянии проговорил Лютый, оглядев толпу. — Не отдам её!
Ван Арнульф встал рядом с галинорцем.
— Ингрид — дочь Ингвара. Она привела нас сюда! Она достойный вождь. Я не дам чинить над ней расправу! — выпалил он.
К Арнульфу примкнули все его воины. Воздух застыл в напряжении. Лишь шелест кольчуг на ветру нарушал тишину.
Кто-то дрогнул и извлёк меч, и все тут же повыхватывали клинки. Ингрид двинула пальцами, чтобы дотянуться до своего меча, но поняла что ножны бесконечно далеко от руки. Не успеть. Ещё миг — и разверзнется кровавая резня.
— Поединок! — воскликнул ван Стейнвульф.
Ингрид подняла на него взгляд и увидела в его лице вовсе не оскал хищника — в его взгляде горела мудрость. Он не желал допустить пустого кровопролития, не желал осквернить могилу Ингвара и избрал законный путь.
— Я вызываю Ингрид на поединок! — сказал вождь Лидинхейма. — Пусть боги рассудят нас!
Ингрид напряглась всем телом и приподнялась. Отступать ей было некуда.
— Подайте мне меч! — приказала она.
Стейнвульф затряс бородой.
— Шальная баба! — выругался он и плюнул на землю. — Сразимся, когда встанешь на ноги! Ты кровью исходишь, не видишь?! Я не хочу, чтобы надо мной смеялись! Сразимся на Зимнее Солнцестояние, я буду ждать тебя!
Ван Стейнвульф шумно вернул меч в ножны и ушёл сквозь толпу. Ингрид откинулась на колени рудокопу и закрыла глаза в бессилии.