В объятиях наследницы
Шрифт:
– Простите. Полагаю, теперь рана чистая. Она глубокая, но не думаю, что нужно накладывать шов. Сидите смирно. Может быть, будет больно. – Его пальцы вонзились в подлокотник кресла, когда Луиза начала обрабатывать рану карболкой. Единственный признак того, что он вообще что-то ощущал, сидя в скованной неподвижности. Она налепила пластырь, в меру своего умения, надеясь, что он склеит короткие пряди волос.
– Вот так. Будете как новый.
– Вот только что делать с чертовой головной болью? Никогда не стоит опрометчиво шутить. Теперь у меня и впрямь голова раскалывается. – У него вдруг прорезался
– Закройте окно, чего вы ждете. Вряд ли тот, кто на меня напал, спустился вниз по водосточной трубе.
– Не думаю. Мы очень высоко. И в любом случае, когда я вернулась из кухни, дверь вашей спальни стояла открытой. – Повозившись с запорами оконных створок, Луиза сумела закрыть окно. – Кстати, отныне вам лучше запирать дверь, которая ведет в холл.
– Иисусе. Вот вам и шанс-который-бывает-раз-в-жизни.
Язычок Луизы облизнул уголок рта. Ужасно, если подумать, что она привезла сюда капитана Купера для того, чтобы среди ночи его тут огрели по голове!
– Заранее ничего не знаешь. Я думала, что мне придется принимать меры против сплетен. Но такого я не ожидала.
Придерживая простыню, Чарлз поднялся с кресла – ноги его не слушались.
– Спасибо, что залатали меня.
– Это было самое меньшее, что я могла сделать. Я… Мне кажется, что не следует оставлять вас одного. Если человек ранен в голову, за ним полагается присматривать.
Он изобразил притворное возмущение.
– Ну как же, мисс Стрэттон? Неужели вы собираетесь спать в моей постели? Думаю, мы там не поместимся.
– Я подумала, что мы могли бы пойти в мою спальню. Я могу наблюдать за вами, сидя в шезлонге. – Луизе казалось, что она больше не сможет заснуть, невзирая на то, что день выдался долгим, а уж ночь – тем более. Слишком взбудоражен был ее ум. Кто-то напал на капитана. Может быть, в следующий раз жертвой станет она сама? Пока Луиза росла, ей приходилось почти все время проводить в своей комнате, или на кухне, или в оранжерее. Вроде добровольного домашнего ареста, еще прежде чем Грейс запретила ей выезжать. Ей не улыбалась мысль провести следующий месяц в своей серой гостиной, даже если компанию ей составит этот замечательный капитан.
– В вашу спальню? – нерешительно переспросил Чарлз.
– Да.
– Не думаю, что это удачная мысль.
– Кто бы ни сделал это с вами, у него, возможно, есть ключ, чтобы войти сюда снова. Вы будете спать и даже не узнаете, кто вас ударил. То есть если вообще проснетесь.
– Вы думаете, что они вернутся, чтобы прикончить меня?
– Я… Я не знаю. Кажется, тут гораздо больше, чем злая шутка.
– Моя голова с вами согласна. Миссис Ивенсонг не говорила, что работа обещает быть опасной. Но я прихватил свой пистолет.
Луиза почувствовала, как подкосились ее колени.
– В-ваш п-пистолет?
– Годы службы. Сила привычки. Никогда не знаешь заранее. – Шаркая ногами, Чарлз подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. – Проклятие! Он исчез. Насколько я понимаю, теперь нам стоит опасаться не только кирпичей, но и пуль.
Глава 13
Чарлз
Под кроватью он не увидел ничего, даже комочка пыли. В таком доме, как Роузмонт, пыли быть не могло.
Чарлз начал склоняться к мысли, что Луизе Стрэттон следовало бы остаться во Франции. Здесь происходило что-то действительно нехорошее. Одно дело – подумывать о самоубийстве. Но ему совсем не понравилась мысль, что кто-то другой задумал покончить с его жалким существованием.
– Хорошо. Давайте пойдем в вашу комнату. Но вам не нужно спать в шезлонге. Насколько мне помнится, кровать там достаточно широка для двоих или даже для троих. Клянусь, что не стану проверять ее на прочность.
Луиза покраснела. Вероятно, она и не знала, что такое сексуальные утехи на троих. Но, поскольку она была его женой, он не намеревался делиться ею ни с мужчиной, ни с женщиной. Он вывел Луизу из комнаты, где царил арктический холод, положив руку ей сзади на талию. Шелк скользил под его огрубевшими пальцами, и Чарлз гадал, какой мягкой может быть кожа, скрытая под этим шелком. Очень мягкой, решил он. Белой и чистой. Однако сейчас, когда Луиза смыла с лица пудру, он заметил крошечное созвездие веснушек, украсившее ее щеку и нос. Наверное, последствие езды на машине по сельским дорогам. Ему бы лошадь.
– Вы ездите верхом?
Луиза запнулась на плитках ванной.
– Прошу прощения?
Ага. Он ведь упомянул о размерах ее кровати. Луиза решила, что он говорит о возможной позе. Воображение нарисовало ему обнаженную Луизу, струящийся поток ее золотистых волос, и мятежная плоть тут же пробудилась к жизни.
– Я подумал… Вероятно, после того, как я встречусь с вашей тетей, мы могли бы прокатиться верхом и осмотреть поместье.
– О-о. Да, конечно, я езжу верхом. Вернее, ездила раньше. В последние годы, что я жила дома, тетя запрещала мне катание на лошадях. Она была уверена, что я сбегу к… – Луиза прикусила язык.
– К сэру Ричарду, – услужливо подсказал Чарлз. Они уже пересекли ванную и гардеробную Луизы, запирая за собой на ключ все двери, и теперь стояли в ее необъятной спальне. Подбросить дров в камин требовалось и здесь, иначе они неминуемо замерзнут. – Забирайтесь под одеяло. Я займусь камином.
Он подумал, что Луиза станет возражать, но услышал, как она скользнула под одеяло и взбила подушки. Чарлз вспомнил, что его пижама по-прежнему в ящике гардероба. Это была идея миссис Ивенсонг; в последнее время он спал прямо в одежде или вовсе голым, потому что был слишком пьян и плевал на правила хорошего тона, чтобы давать себе труд переодеваться ко сну. Ему следует вернуться к себе и взять пижаму.