В объятиях прошлого. Часть 1

Модильяни Лиана

Вот вам письменное задание к нашей следующей встрече, – сказал он. – Вы должны описать любое заслуживающее на ваш взгляд внимания общественное явление, поведенческий стереотип, распространённую привычку, наконец. Описать кратко и в исторической ретроспективе, рассмотрев это явление вчера, сегодня и, главное, завтра, то есть попытаться предугадать, какая судьба уготована ему, по вашему мнению, в будущем. Не более тысячи слов. Желаю успеха.

* * *

После последнего визита Маргарет в посольство и грубости Пьера-Анри Сюзанна была вне себя от ярости.

Не соизволила подготовить

документы ?! Да я никогда ничего не забывала, – жаловалась она по телефону подружке. – Ты бы слышала, как он со мной разговаривал !!! Помада моя, ему, видите ли, вдруг надоела ! Ну, подожди, я ему подготовлю ! Я ему всё подготовлю ! Посмотрим, как ему всё это понравится. А заодно и его мраморной стерве.

На следующий день Сюзанна вошла в кабинет Пьера-Анри, неся в руках утреннюю почту. Она решила держаться со своим шефом холодно и неприступно до тех пор, пока он не проявит к ней должного, на её взгляд, внимания, как было раньше. А после этого она, хоть и не сразу, но, конечно же, его простит.

Однако не успела Сюзанна вымолвить и двух слов, как Пьер-Анри опередил её, жестом попросив её присесть на стул напротив себя.

Сюзанна, ты должна всё правильно понять, – тоном, не терпящим никаких возражений, начал Пьер-Анри, – нам следует сделать паузу и на время всё прекратить.

Сюзанна попыталась что-то возразить, но он не дал ей такой возможности.

Я не желаю никаких проблем в моей семейной жизни, – строго продолжал он, – а моя супруга явно что-то подозревает. Да и для тебя так будет лучше, – завершил он свою краткую речь. – Это больше не обсуждается. У нас сегодня много дел. За работу !

Со стороны Пьера-Анри это было большой ошибкой – попытаться всё обрубить одним махом, при этом даже не предоставив Сюзанне возможности высказаться. Сюзанне, которая на протяжении нескольких месяцев старательно, шаг за шагом, прокладывала себе дорогу в новую жизнь и вдруг в одночасье осталась у обломков своей несбывшейся мечты. По мнению Сюзанны, Пьер-Анри не заслуживал ни малейшего снисхождения. Убедиться в этом ему предстояло очень скоро.

* * *

В очередной раз встретившись со своими студентами и бегло просматривая их работы, Пьер-Анри недовольно приподнимал брови и слегка вздыхал: молодые люди явно не блистали ни оригинальностью, ни эрудицией, ни стилем. Внезапно, его внимание привлекло одно сочинение. Пробежав глазами первые несколько строк, Пьер-Анри немедленно предложил автору прочитать своё творение вслух.

«С античных времён и до наших дней многие люди любили и любят… Какое определение возможно сформулировать здесь ? Будем условно называть это… «ковырять в носу». Раньше это занятие считалось несоответствующим приличиям и глубоко порочным. Людей, замеченных и уличённых в этом постыдном и низком пороке, стремились опустить на самое дно социальной жизни. Над ними смеялись и издевались, их унижали, оскорбляли и презирали… В этой травле принимали участие все: и те, кто искренне отвергал акт ковыряния в носу, и те, кто скрытно, в тиши предавался этому, но кого ещё не успели уличить в данном тайном пристрастии. Когда же уличённым оказывался сам вчерашний обличитель, то возмущению общества не было предела. Таких ханжей и обманщиков уничтожали беспощадно.

Этот террор длительное время шокировал мирных, скромных и тайных любителей поковырять в носу в своё удовольствие. Боязнь неизбежных грядущих репрессий заставляла их подготавливать почву для снисхождения общества в случае их разоблачения. Постепенно стали появляться сообщения о научных

социологических исследованиях, которые доказывали полную безвредность ковыряния в носу для общества и для личности. В дальнейшем медицина подтвердила, что ковыряние в носу стимулирует кровообращение, нормализует давление, улучшает пищеварение, благотворно влияет на психоэмоциональную сферу индивидуума и способствует стабильной мозговой деятельности. Затем пришла очередь историков, которые подтвердили, что немало великих людей жаловали это времяпровождение, и это не мешало им, а, возможно, в какой-то мере и помогало реализовывать свои таланты на благо общества. Так обстояло дело вплоть до сегодняшнего дня.

В плане прогноза на ближайшие несколько десятилетий, есть основания полагать, что популярность темы ковыряния в носу будет стремительно расти. А, как известно, популярность – это деньги. Всё больше людей станут объявлять себя сторонниками ковыряния в носу, даже если они никогда этим не занимались. Это занятие будет повсеместно входить в моду. Появятся частные клубы любителей ковыряния, где можно будет спокойно выпить пива, послушать музыку и пообщаться. Активисты движения носо-ковыряльщиков обратятся к властям с прошением разрешить им проводить городские шествия и парады. Ковыряние в носу станет культом. Появятся атрибуты ковыряльщиков: выглядывающий из кармана разноцветный носовой платок, татуировка с изображением оттопыренного указательного пальца и т. д. Радио, телевидение, пресса – все окажется буквально заполнено темой ковыряния в носу. Молодежь в людных местах будет демонстративно держать палец в носу. Певцы искусственно загнусавят. В модельном бизнесе преимуществом станут пользоваться девушки с носом как у носорога. Министры станут без стеснения афишировать своё умение исследовать недра своих носов.

Но постепенно общество утомится от ковыряния в носу. Оно уже больше не захочет постоянно слышать про ковыряние. Всё больше людей начнут протестовать: «Вам нравится ковырять – ковыряйте, мы и сами иногда не прочь. Но зачем некоторые особенности поведения человека превращать в повседневный элемент человеческого общения, в обязательный атрибут публичного выступления ?»

Человечество должно стремиться к лучшему, к прекрасному, а, значит, к свободе. Пусть каждый член общества – артист, фермер, аристократ, инженер, певец, учёный, политик – самостоятельно, без давления извне решает для себя вопрос: «Ковырять или не ковырять в носу ?» Давайте стремиться к лучшему и быть свободными !»

Глубокая задумчивость на лице Пьера-Анри уступила место абсолютнои искренности.

Молодой человек, – обратился он к студенту, имени которого он не помнил, – вы даже не представляете себе, насколько ваш прогноз, возможно, окажется провидческим.

Давайте попробуем пойти ещё дальше в рассуждении, – предложил один из студентов, – с тем, чтобы предвидеть, к чему приведёт…

Попрошу вас строго придерживаться условной терминологии, сформулированной вашим товарищем, – шутливо прервал его господин Морель, – напоминаю вам, что речь идёт о «ковырянии в носу»…

… к чему приведёт, – продолжал студент, – эта борьба идей: из услышанного нами выступления можно сделать вывод, что наступит некое равновесие между фанатичными сторонниками ковыряния в носу и приверженцами здорового поведения… но эта надежда на сохранение баланса между теми и другими звучит не очень убедительно…

Скорее, можно предположить в будущем не торжество толерантности, а ужесточение ценностных конфликтов между этими двумя общностями, – высказался кто-то другой.