В Объятиях Соблазна
Шрифт:
— Благодарю за заботу, любезный, — произнесла я с нарочитым спокойствием, хотя внутри все дрожало от унижения. — Но вы не ошиблись. Нам действительно сюда. Дело в том, что я… хм… новая хозяйка этого палаццо. Вступаю в права наследования.
Брови извозчика взлетели на лоб от изумления. Но он быстро совладал с собой и принял деловой вид.
— А, ну тогда конечно, синьорина! — закивал он, спрыгивая с козел и спеша открыть дверцу экипажа. — Простите великодушно мою бестактность. Не хотел лезть не в свое дело.
Он подал мне руку, помогая выбраться. Ханна засеменила
Приблизившись к дверям, мы вдруг услышали доносящиеся изнутри пьяные крики, грубый смех и звон бокалов. Похоже, веселье было в самом разгаре, и компания подобралась соответствующая. Одному Богу известно, что за разгульное сборище закатил Марко в наше отсутствие.
Мы с Ханной переглянулись и, не сговариваясь, поспешили прочь от главного входа. Только этого не хватало — угодить в лапы разгоряченной пьяной толпы или стать мишенью для сальных шуточек местных донжуанов.
Обогнув палаццо, мы оказались в узком проулке, погруженном в густую тень. Где-то здесь, по словам служанки, с которой я говорила утром, должен был находиться неприметный черный ход для прислуги.
Ханна испуганно жалась ко мне, зябко обхватывая себя за плечи. Бедняжка явно тревожилась не меньше моего, но я старалась не подавать виду. В конце концов, отступать некуда. Придется довериться своей интуиции и смекалке.
Вскоре перед нами предстала неприметная дверца, полускрытая в тени нависающих карнизов — должно быть, тот самый черный ход.
Но не успела я коснуться ручки, как створка резко распахнулась, являя на пороге грозный силуэт. От неожиданности я отшатнулась и чуть не вскрикнула, но вовремя узнала мужской профиль.
В дверях стоял Марко — растрепанный, мрачный, с зажатыми в одной руке стаканом и сигариллой. Его черный бархатный жилет был распахнут, являя взору белоснежную рубашку с небрежно закатанными рукавами. Крепкие загорелые предплечья бугрились венами, демонстрируя незаурядную мужскую силу.
Темно-бордовый шейный платок сбился набок, образуя немыслимую конструкцию. Темные волосы влажно блестели надо лбом, будто он провел по ним рукой. Весь его облик дышал каким-то диким, первозданным магнетизмом, грубой чувственностью.
Марко слегка пошатывался, но умело маскировал нетвердость походки ленивой грацией хищника. И только глаза, покрасневшие то ли от гнева, то ли от крепкого алкоголя, выдавали бушующие в нем эмоции. Он смотрел на меня в упор, прожигая темным взглядом, от которого мурашки бежали по коже.
— Сеньор Альвизе? Ч-что вы здесь делаете? — выдохнула я, прижимая ладонь к бешено заколотившемуся сердцу. Горячая волна окатила тело, щеки вспыхнули от смущения и раздражения.
Марко сделал глубокую затяжку, выдохнул едкий дым сквозь ноздри и лишь потом заговорил:
— И вам доброго вечера, синьорина, — протянул он бархатным голосом. — Как погуляли? Утомились, наверное… изрядно?
Уголки его губ насмешливо дрогнули, а в тоне прозвучал откровенный сарказм. Марко смерил меня наглым, оценивающим взглядом, отмечая каждую
Я вспыхнула до корней волос и вздернула подбородок, пытаясь сохранить достоинство:
— Благодарю за заботу, синьор. Но моя честь чиста, чего нельзя сказать о ваших помыслах!
Я попыталась проскользнуть мимо, пропустив Ханну вперед и веля ей готовить мне ванну. Но Марко придержал меня за локоть железной хваткой. Жар его пальцев ощущался даже сквозь ткань, опаляя кожу.
— Что вы себе позволяете?!
— Ваш румянец так и полыхает, — ухмыльнулся Марко, разглядывая мое лицо слишком пристально. — Неужто приключилась какая радость? Рассказывайте, не томите!
Я раздула ноздри, едва сдерживая негодование. Да как он смеет! За кого он меня принимает — за одну из своих гулящих девок?
— Не ваше дело! — отчеканила я, пытаясь унять предательскую дрожь в голосе. — С каких пор я перед вами отчитываться должна? Вы мне не муж и даже не опекун. Это вам стоит помнить, кто теперь здесь хозяйка. А я буду видеться с кем захочу!
Глаза Марко опасно сощурились, на скулах заходили желваки. Он резко поднес сигариллу к губам, с силой затянулся, словно черпая в едком дыме решимость. А потом швырнул окурок на пол и растер каблуком, будто в предвкушении растоптать и мою волю.
Одним глотком осушив стакан, Марко с грохотом швырнул его за спину. Хрустальные брызги разлетелись по гладким плитам, сверкая в свете канделябров, словно осколки льда. Или разбитых вдребезги иллюзий.
Шагнув вперед, он вдавил меня в стену, навис сверху неумолимой скалой. Жар его разгоряченного тела бил в лицо, смешиваясь с острым ароматом спиртного, дыма и терпкой мужской амброй. От близости его широкой груди и напряженных рук веяло первобытной мощью.
— Послушай, глупая девчонка, — прорычал он, чеканя слова. — Здесь тебе не чопорный Лондон. Здесь порядочным синьоринам не следует до полуночи шататься невесть с кем. Я, можно сказать, за тебя беспокоюсь, дуреха!
Последнюю фразу он процедил отрывисто, словно нехотя. Я на миг опешила, вглядываясь в его глаза. Неужто и правда печется обо мне? Пляшущее на дне зрачков пламя на миг дрогнуло, явив смятение. Но быстро погасло, вновь сменяясь холодной яростью.
— Уж скорее боитесь, что не сможете меня контролировать! — фыркнула я, отталкивая его руки. — Мучаетесь, что я хожу на свидания с кем вздумается. А лорд Уэстбрук — истинный джентльмен, не чета вам. И видеться я с ним стану в любое угодное мне время!
— Так вот как зовут твоего дружка? — процедил Марко. Глаза его полыхнули таким бешенством, что я невольно сжалась. Казалось, еще миг — и он сорвется, выплеснет свою ярость в каком-нибудь диком поступке.
Я инстинктивно почувствовала опасность. Резко развернувшись, я решительно зашагала к выходу, мечтая лишь об одном — скорее оказаться подальше от этого невменяемого собственника. Но не успела сделать и пары шагов, как Марко настиг меня. Его пальцы до боли стиснули мои плечи, почти раздирая тонкую ткань платья.