В объятиях тени
Шрифт:
— Она? — переспросила я, предчувствуя недоброе. — Но со мной только один человек, мужчина. Может, вы его видели? Примерно пять футов восемь дюймов, блондин, одет как Терминатор. Простите, — быстро опомнилась я, заметив недоумение в глазах дамы. — Я хочу сказать, что на нем длинный плащ, под которым он прячет уйму пистолетов. Скоро он вернется, и мы отправимся домой.
— Маг нас не интересует, — твердо сказала дама. — Ты и вторая женщина — вот кто опасен. Уходи немедленно.
— Боюсь, она слишком рьяно защищает свою территорию, — извиняющимся тоном сказала голова, глядя на меня. — Видишь ли, мы обитаем здесь уже очень давно. Когда-то эта земля принадлежала моей семье, но потом на ней построили театр, он нас и подпитывает. — Голова весело ухмыльнулась. —
— Угу, — ответила я, почти не слушая призрака.
Почему-то каждое привидение на моем пути стремится поведать мне историю своей жизни, и если бы со временем я не научилась кивать и улыбаться, думая при этом о своем, то давно сошла бы с ума. А мне нужно было еще многое обмозговать.
Из тех крупиц информации о моем нынешнем положении, составленной в основном из слухов, которые собрал Билли-Джо, я уяснила следующее: если кто-то из нашего времени решил со мной поиграть, я должна ответить тем же. Это была моя проблема, и мне предстояло ее решать. Но если этот «кто-то» был из другого времени, тогда в дело должна была вступить пифия. И если все было действительно так, то сюда меня перенес кто-то из тех, кто живет в одном времени со мной. Вместе с тем единственному человеку, способному перемещаться из столетия в столетие, было сейчас не до меня. Билли, поговорив со своими приятелями-привидениями, уверял меня, что раны, полученные бестелесной оболочкой Майры, превратились в физические раны, как только она вернулась в свое тело. И теперь, чтобы подлечиться, ей понадобится не меньше недели.
Но если женщина-призрак говорила не о Майре, значит, речь могла идти только о пифии. Может быть, что-то случилось с моей энергией? Или меня перенесли сюда, чтобы я помогла в чем-то разобраться? Все возможно. Только бы найти эту пифию! Тогда я упросила бы ее кое в чем меня просветить, а потом отправить вместе с Приткиным домой.
— Вы не могли бы показать мне ту женщину? Возможно, я сумею уговорить ее уйти и заодно отправить меня назад.
Дама в голубом платье задумалась, а голова сразу оживилась — видимо, обрадовалась возможности оказать услугу.
— Ну конечно покажем! Она где-то здесь, совсем рядом, — бодро проговорила она. — Мы только что видели ее в одной из лож.
Видимо, заразившись энтузиазмом своего спутника, дама вышла из задумчивости и решительно кивнула.
— Хорошо, идем, только быстрее.
Привидения повели меня вниз по лестнице, вежливо пропуская вперед и не пролетая сквозь мое тело. Вскоре мы подошли к ложе, расположенной рядом с той, где сидел Мирча. Осторожно раздвинув портьеры, я заглянула внутрь. Ложа была пуста. На сцене трагически заламывала руки актриса, облаченная в зеленое платье с огромными рукавами с красной оторочкой, какие носили в Средние века. Я перевела взгляд на Мирчу. Он сидел, уставившись на пышные декорации, и совсем не обращал внимания на актеров. Вид у него был такой, словно он забыл, где находится и зачем сюда пришел. Я ощущала то же самое. Один взгляд — и все мгновенно переменилось. Мне не раз приходилось испытывать на себе влияние колдовства, но сейчас со мной происходило нечто особенное. Я прекрасною сознавала, что все это иллюзия, что я нахожусь под влиянием чар — мне было все равно. Гейс действовал гак, что все мысли и чувства казались мне абсолютно реальными. Я хотела ненавидеть Мирчу — и не могла. Более того, даже мысль о ненависти к нему казалась мне абсурдной.
— Смотрите-ка, — сказала женщина-призрак. — Вино уже принесли.
Она показала на маленький столик позади Мирчи и его блондинки. На столике стоял поднос с бутылкой вина и бокалами.
— О чем вы? — спросила я, с трудом отводя взгляд от Мирчи. — Вы намекаете на то, что вино отравлено?
— Она сказала, что останется до тех пор,
Мне показалось, что я слышу ее мысли: «Так, один долой, остался еще один».
Я же думала только об одном: как спасти Мирчу от грозившей ему опасности. Страх настолько поглотил меня, что я сломя голову выбежала из ложи и едва не врезалась в Приткина, который стоял в коридоре, тревожно оглядываясь по сторонам. В последний момент маг успел увернуться, иначе мы оба грохнулись бы на пол.
— Пусти! — крикнула я, пытаясь высвободиться из его рук. — Пусти, мне нужно к нему!
— Я же велел тебе держаться от него подальше. Или ты хочешь спятить окончательно?
— Тогда спаси его сам, — сказала я, подумав, что маг, вероятно, прав.
Возможно, мне и в самом деле не следует заходить в ложу.
— Там стоит бутылка вина, оно отравлено! Убери его!
Не знаю, может ли вампир погибнуть от яда, но в тот момент я об этом не думала.
Маг взглянул на меня, и я поняла, что сейчас у меня будут неприятности.
— Если я заберу вино, ты поклянешься, что ответишь на все мои вопросы, не перемещаясь во времени и не пытаясь меня убить, заколдовать, проклясть или что-нибудь в этом роде?
Я заморгала.
— Ты хочешь со мной поговорить? — Дело в том, что мы еще ни разу не разговаривали. Мы дрались на ножах, стреляли друг в друга, но никогда не разговаривали, — О чем? — спросила я, но Приткин лишь зло улыбнулся. Он загнал меня в угол и знал это. — Хорошо, давай поговорим. Но при условии: если ты сам не станешь в меня стрелять или не попытаешься утащить с собой, чтобы отдать кругу… или кому-нибудь еще. Да, и вот еще что: не думай, что впереди у нас целая вечность. Один час — ни больше ни меньше.
— Согласен.
Следует отдать ему должное — маг не стал тратить время попусту, а сразу нырнул за портьеру. Последовало несколько томительных минут. Наконец я не выдержала и зашла в соседнюю пустую ложу, чтобы хотя бы оттуда посмотреть, что происходит с Мирчей. Как выяснилось, ничего хорошего.
На сцене тощий Макбет с обвислыми усами начал свой кровавый монолог, а в это время блондинка угрожала Приткину ножом, приставив его к горлу мага. От зрителей, сидевших в партере, ее закрывал Мирча, но мне из ложи все было видно как на ладони.
Не успела я придумать, что теперь делать, как ситуация изменилась, причем в худшую сторону. Мирча начал откупоривать бутылку с вином. Его взгляд был направлен на мага, губы слегка улыбались. Что-то в его взгляде мне не понравилось. Мирча всегда считал, что степень наказания должна в точности соответствовать тяжести преступления, и, значит, если он решил, что Приткин хотел его отравить, то не задумываясь заставит мага выпить содержимое бутылки, а потом будет смотреть, что получится.
Честно говоря, Приткин вполне мог за себя постоять, но ему явно не хотелось привлекать к себе внимание публики. Похвальная позиция — никогда не вмешиваться в ход истории, но сейчас она могла сыграть с ним в злую шутку. Тут я вспомнила, что я пифия, хоть и временно, и решила, что не дам магу погибнуть. В другой раз я бы и глазом не моргнула — пусть его убивают, но ведь в ложу он вошел по моей просьбе, и, стало быть, его смерть будет на моей совести.
Я вздохнула и вскинула руку. Из браслета тут же вылетел маленький кинжальчик и выжидательно завис в воздухе, еле слышно жужжа от возбуждения. Я же пребывала в нерешительности — а что, если вместо бутылки кинжал поразит Приткина? Ведь когда-то они воевали на одной стороне.
— Просто разбей бутылку, — решительно приказала я. — Не трогай волшебника, понял?
Кинжал чуть качнулся вверх-вниз, что я восприняла как знак согласия. В следующее мгновение он пулей влетел в соседнюю ложу и врезался в бутылку с вином, которую Мирча уже поднес к губам Приткина. Раздался звон, брызнули осколки, и красная жидкость залила пальто мага и белоснежную рубашку Мирчи. Тот резко обернулся — и увидел меня. Хотел что-то сказать, но промолчал и лишь в изумлении таращил глаза.