В объятиях зверя
Шрифт:
Вроде и заботится… Но ненавидит одновременно.
Поджимаю губы и опускаю голову вниз, молча разговаривая сама с собой. Нет, с моим ребёнком.
Когда всё это кончится, а, малыш?
***
Встаю с кровати, смотрю в окно, подходить к которому Вавилов запрещает. Но закрыть его нужно. Разбушевавшийся ветер постоянно хлопает форточкой, не давая спать. Где-то вдалеке сверкает молния, а моросящий дождь уже бьёт по стеклу, залетая в комнату.
Иду к своему телохранителю, который расположился в гостиной. Дом Льва был маленьким, имеющим
Захожу в комнату, сразу замечая мужчину. Тот сидит на диване и смотрит телевизор. На удивление, здесь ловит сеть.
Интересно, почему Лев решил расположиться за городом? Ещё и в такой глуши. Где ближайший магазин находится в нескольких километрах.
Странный он.
И снова доказывает это.
Молниеносно поворачивается в мою сторону, готовый к любой опасности. Вот это профессионализм, конечно…
Под его взглядом сразу же становится неуютно. Переминаюсь с ноги на ногу, одёргивая белую майку, которая еле-еле доходит до середины бёдер. А впереди вообще чуть задирается из-за животика. Он был у меня небольшим, по сравнению с другими будущими мамами. Нет, маленький, но для той, у кого был вечно плоский живот, всё-таки приличный.
– Там это… Окно закрыть надо.
Я помню его слова, поэтому слушаюсь Вавилова.
Тот кивает, нехотя встаёт и скользит по моему телу взглядом. Становится не по себе. Смущаюсь, смотрю в пол и надеюсь, что скоро он перестанет смотреть на меня ТАК.
Но этого не происходит, поэтому сама дёргаюсь в сторону и иду в спальню, чувствуя на спине тепло. Смотрит. Что ещё больше выводит из равновесия.
Как можно быстрее дохожу до комнаты и пропускаю Льва вперёд, чтобы тот перестал так сжигать меня глазами.
Пока он закрывает окна, смотрю вниз. Кусаю губы и не знаю, как предложить Вавилову спать на этой же кровати. Мне неловко. Ненавижу, когда человеку нужно выходить из зоны комфорта. А тот диван… Очень маленький.
А эта кровать большая, и даже на двоих хватит места. Лев же не будет ко мне лезть, я это точно знаю.
Поднимаю голову и вижу его рядом с собой.
Когда он успел так быстро и бесшумно подойти ко мне?
– Ты что-то хочешь мне сказать.
Не вопрос, а утверждение. Собираю все силы и выпаливаю:
– Останься со мной. Здесь страшно одной.
Немного привирала. Потому что мои аргументы, произнесённые в голове, он проигнорирует. Этот мужчина никогда не покажет, что ему некомфортно.
Внезапно его рука приземляется слева от моей головы. Он нависает надо мной, и я теряюсь, когда его тёплая грудь оказывается перед моим лицом.
Задираю подбородок и, словно трепыхающаяся лань, дрожу под его давлением. Так было всегда. Он подавляет своим присутствием, особенно, когда находится так близко.
Прищуривается, смотрит на меня сверху вниз и проговаривает то, что заставляет кровь застыть в жилах.
– Чего ты пытаешься
Глава 11
От его вопроса теряю дар речи. Открываю рот и хлопаю им, словно рыба. Он что, действительно, спросил меня об этом?
Удивлённо смотрю на него снизу вверх и сжимаю холодные от вечерней прохлады ладошки.
– Что ты такое говоришь? – его вопрос слишком абсурдный. Настолько, что даже погода буянит на его слова. За окном раздаётся раскатистый гром. Яркая молния блистает в облаках, а я продолжаю смотреть на Льва. – Не неси чепухи.
Он прищуривается, и его тёплые пальцы опускаются на мой подбородок. От его касаний бросает то в жар, то в холод. Не понимаю реакции своего тела на этого человека.
Я его не боюсь, наоборот, считаю единственным, кому могу доверять. Но сейчас… Хочется спрятаться. Укутаться с головой в одеяло, чтобы не видеть его и не чувствовать рядом с собой.
Я уже жалею о своих словах. Но пути назад нет.
Его лицо как всегда спокойно, холодно. Даже не тени улыбки, которая и так была редка для этого человека.
Он заставляет поднять меня голову ещё выше. Снова взглянуть ему в тёмную пучину, где плещется не одна эмоция. Я плохо читаю по глазам, и не понимаю, что чувствуют люди. А загадочный Лев усложняет это ещё больше.
– Правду, – говорит исчерпывающий ответ. – Не ты ли год назад…
– Тот поцелуй – ошибка, – выпаливаю, прекрасно понимая, о чём он. – Я люблю своего мужа и всё.
Вавилов усмехается, обнажая белые и ровные зубы.
– С каких пор? Или это не ты прибегала ко мне, плачась в жилетку?
Поджимаю губы, вспоминая моменты годичной давности.
Да, перед смертью моего мужа, у нас всё шло не слишком гладко. За четыре года нашего брака он начал вести себя несдержанно. Часто делал то, что мне не нравилось. Вёл себя странно. Не подпускал ко мне ни одного мужчину, кроме Льва.
Он стал… Немного безумным. Изредка делал больно. Словами, не телесно. Руку никогда не поднимал, наоборот гладил, оберегал.
Но порой произносил такие слова, которые били прямо в сердце. Становилось до жути обидно. Потому что это касалось моего бедного прошлого. Иногда, когда он выпивал, мог затронуть моё происхождение. Но потом признавался в любви, и успокаивал, задаривая украшениями, которые мне были не нужны.
И я искала утешения в объятиях Льва, зная, что он никому не расскажет. Вавилов был моей жилеткой, в которую могла в любой момент поплакать.
А однажды сорвалась… Сделала большую глупость. На эмоциях поцеловала и сказала слова, о которых до сих пор жалею. Потому что Вавилов помнит их.
«Ты противный. Настолько, что порой хочется ударить тебя. Но ты мне нравишься и таким. Не как телохранитель Лев. Ты заботливый… Бываешь, иногда».
Тогда я сделала несколько несчастных глотков с алкоголем. Если бы не он, Лев никогда не узнал об этом.