В объятьях звёзд
Шрифт:
Глава 37
— Лан, — в комнату заходит Макс. Сам ко мне пришёл. Удивительно. Нужно было согласиться замуж за другого выйти, чтобы этот внимание уделил. Вскидываю голову. Да, я зла и раздражена. Имею, чёрт возьми, право! — Привет.
— Упрекать будешь? — скрещиваю руки на груди и губы поджимаю.
— Нет. Подумал, тебе захочется поговорить или помолчать, — пожимает плечами, грея в ладони пузатую чашку. Киваю. Поговорить или помолчать. Я согласна. Макс пересекает комнату и, сев рядом, передаёт бокал мне.
—
— В мире много зла. Столкнувшись с ним, ты нарастишь броню, но не сломаешься.
— Откуда ты знаешь? — усмехаюсь и кладу голову на плечо парня.
— Просто знаю.
Молчу. И Макс молчит. Он всегда умел молчать, когда слова не нужны. Мы просто сидим рядом. Плечом к плечу. Я пью кофе и смотрю на пустую стену. И сейчас. В эту минуту. Ощущаю себя дома. В нашей квартире. На Земле.
— Спасибо, Макс, — выдыхаю, отложив пустой бокал.
— За что? — удивляется он, встрепенувшись.
— За то, что ты есть. И за поддержку.
— Это в любое время, — хмыкает он. — Ты не обязана делать то, что не хочешь. Не обязана жертвовать собой. Это не твоя война.
— И что мне сделать? Отойти в сторонку и не мешать?
— Да, чёрт возьми!
— Поздно отходить в сторонку. Я заварила всю эту кашу, мне и расхлёбывать.
— Хватит уже жертву из себя строить, Лана! — срывается Макс и вскакивает. — Что ты сделала? Нейрограф отдала в чужие руки?! Так это мог сделать и я, будучи репликантом. Так и планировал, между прочим. Исключим из уравнения твоих подруг. Передал бы я прибор. Дальше что? Не послушала старуху и нарушила договорённость, сказав эмиссару? Так он и без тебя всё знал, потому что прослушка стояла. И точно так бы поступил. Навесил маячок, и Тома, разозлившись, дала объявление на твою персону. Не пошла овцой на заклание и пряталась от убийц. Тогда бы Гелю не похитили?
— Да! Не похитили бы!
— Уверена? Думаешь, устранив тебя, Тома остановилась бы? — выгибает бровь Макс.
— Нет, — выдыхаю, запал иссяк. — Я вообще не знаю, чего хочет Тома. Что ей ещё нужно. Она уже сменила внешность, добилась своего, стала молодой. У неё есть деньги и возможности. Уезжай в какую-нибудь глушь и живи спокойно.
— Не дадут ей жить спокойно. Стейбек не даст. И это она знает. Найдёт рано или поздно. И сейчас Тома совершила фатальную ошибку. Если до этого Стейбек наблюдал сквозь пальцы, давая возможность проявить себя Старкару и остальным. То теперь ради своей жены он её не просто достанет и убьёт. Он её замучает до самой старости и показательно казнит.
— Ты откуда знаешь? Только не говори: просто знаю.
— Потому что видел сам, что бывает с теми, кто его предал. Вчера, когда Корпус закрылся железным занавесом, он
— Расскажи, что было.
— Нет, не расскажу. Он твой будущий свекр, — покачав головой, Макс отходит к картинке с пегасами.
Он прав, лучше мне не знать тех ужасов, на которые способны эти гуманоиды.
— А что ты утром нашёл-то? Ты Регору показывал, — меняю тему, взбираясь с ногами на кровать.
— Запись одну, по которой, возможно, мы сможем найти Тому, — охотно переключается Макс и тоже садится рядом.
Около двух часов мы самозабвенно общаемся, как в старые времена, когда ещё не встречались, а просто дружили. Строим догадки. Все тридцать лет Тома раз в месяц ездила по одному и тому же маршруту. Дни всегда разные и спонтанные. Поэтому никто особо не обратил внимания. Мало ли куда едет старушка раз в месяц. А вот дотошный Макс от скуки занялся вычислением её передвижения. Это всё детективные фильмы повлияли на него, что мы пачками смотрели по вечерам. Не иначе.
Так вот, как оказалось, старуха ездит на кладбище. Регор уже занимается этой зацепкой и выясняет, чью могилу она посещала. Мы много теорий выдвинули. От умершей мамы до ребёнка. Но мне вспоминаются её слова, сказанные у могилы Макса. И я почему-то уверена: это муж, жених, любимый. Тот, кому она подарила крылья, а он улетел.
— Стой! А откуда ты вообще помнишь, что бы сделал, будучи репликантом? — останавливаюсь я.
— Не помню, записи из лаборатории просмотрел. Эта старая всю информацию вытянула из меня. Дотошно спрашивала каждую мелочь, пока свои испытания проводила и устанавливала фаервол, чтобы я восстание машин не начал. Не знаю, была ли в курсе о камерах в лаборатории. Про Землю, про репликантов, про корпорации, про челнок и почему были выбраны именно эти колонисты. Единственное — репликант не давал ей никаких формул и чертежей, упрямо твердя, что это твоя собственность.
— Сейчас скажу глупость, — выдыхаю, грустно улыбаясь.
— Ну-ка, удиви, — вскидывается Макс.
— Я скучаю по репликанту, — признаюсь, отслеживая реакцию. А мужчина недоумённо удивляется и не знает, как реагировать. Хихикаю глупо. Сама знаю, дурость полная.
— Ну, знаешь, я думал, скажешь: по тебе скучаю там. А ты по железяке тоску гоняешь, — усмехается он.
— Ничего ты не понимаешь, железяка заботился обо мне, законы заставлял учить, режим требовал не нарушать.
— И даже кофе варил? — посмеивается Макс.
— Вот к кофеварке ему нельзя было притрагиваться без посторонних, — сдуваюсь я, и мы хохочем. — Ладно, ты победил эту битву!
— Благодарю великодушно, — фыркает брюнет. — И какой приз?
— Выбирай, — развожу руками. У меня ничего нет, но я куплю и подарю.
— Поцелуй! — выпаливает он. Ну точно, брат Регора!
Не успеваю ответить, Макс притягивает к себе и закрывает рот поцелуем.
Тёплые губы на моих губах. Поцелуй совсем ласковый, изучающий. Мужчина совершенно не напирает, гладит, пробует. И это так щемяще нежно. Будто я вновь на первом свидании с ним. И это наш первый настоящий поцелуй. Как в старых фильмах. На ступеньках подъезда.