В одежде человека
Шрифт:
Так моя жизнь постепенно наладилась. Уже скоро год, как я живу среди людей. У меня есть квартира и работа, появились даже друзья — Унтамола, а теперь и вы. И хотя мое теперешнее положение позволяет перевезти сюда семью, я все же пока не решаюсь. Меня терзают сомнения: стоит ли. Не будет ли это ошибкой? Мои дети наверняка уже выросли и не помнят ни меня, ни моей затеи с переездом.
Много ночей я провел, расхаживая взад и вперед по тесным комнатам и размышляя о своей жизни. Не раз я уже был готов все бросить и вернуться обратно к родным берегам, но какая-то неведомая сила — любопытство, привычка или упрямство — заставляет меня каждый раз
Я стал человеком, в этом все дело. Я превратился в настоящего человека, и случилось это гораздо быстрее, чем я мог себе вообразить. Здесь, в городе, у меня есть то, без чего мне сложно теперь себя представить и от чего невозможно отказаться.
Например, опера. Разве есть там, на берегу, среди гранитных утесов или камышовых заводей, опера? Нет! Ничего подобного там нет. Конечно, есть искусные исполнители свиста и трелей, а еще там кричат чайки и крякают утки, там поет ветер, шумит море и журчит ручей.
Я слышал, как люди говорят о «большой симфонии природы», но все эти звуки — никакая не симфония: у них нет вступления, концовки и кульминации. Человеком я научился ценить законченность и целостность, уважать стремления и идеи, бережно относиться к тому, что сделано, продумано и выстроено.
Теперь у меня появились новые сомнения. Смогу ли я снова стать птицей? Буду ли достойным отцом и любимым мужем для своей семьи? Поймут ли они меня таким, каким я стал? Пойму ли я их? О, муки сомнения, если бы я знал, как от вас избавиться!
Мне кажется, что даже внешне я все больше стал походить на человека, что мои крылья постепенно превращаются в пальцы, клюв становится носом, а лапы уже напоминают ступни. У меня стали выпадать перья, и я не удивлюсь, если в скором времени стану совсем голым, как человек.
Домой засветло
— Боже мой, да вы уже спите?
— Нет, нет, что вы! — Эмиль тряхнул головой, которую то и дело ронял на грудь.
— Какой же я невоспитанный пеликан, ведь уже совсем поздно. Что скажут ваши родители?
— Папа ничего не скажет. Он с нами не живет. А мама допоздна на работе, она не будет ругаться.
— А ваша мама знает, что я птица?
— Она в это не верит. Я ей рассказал, но она не поверила.
— Ну, может, так оно и лучше. Я очень признателен, что вы так внимательно меня выслушали. Но прежде чем вы уйдете, позвольте, я спою вам свою «Маленькую колыбельную».
Эмиль с радостью согласился, и пеликан запел:
Придешь ли засветло домой, Детеныш большеротый мой? Коль ночь на землю упадет, Никто дороги не найдет. Метнется рыба в глубине, На дно опустится во сне, Успев домой до темноты. Вернись же засветло и ты. Спешит сынок улитки в дом, Хоть дом его всегда при нем. До темноты захлопнет дверь, И не найдешь его теперь. Лиса1
Перевод Евгении Тиновицкой.
Часть 2
Стекло
Стекло и алмаз.
Иллюзия и жизнь.
Ярмарка
Каждый день в течение целой недели Эмиль приходил к пеликану и учил его читать. В субботу друзья решили сделать выходной. Пеликан увидел на улице объявление, в котором говорилось о международной ярмарке, проходившей в большом выставочном павильоне на другом конце города.
— А что такое ярмарка? — спросил он у Эмиля.
— Это такая выставка, где представлены новые товары, всякая техника и разные изобретения.
— Может, сходим?
— Давайте, — обрадовался Эмиль, потому что раньше никогда не бывал на ярмарках. Но тут же сник.
— Вход на ярмарку обычно платный, а у меня сейчас совсем нет денег.
Пеликан дружелюбно похлопал его по плечу.
— Разрешите мне пригласить вас, дорогой друг. Я как раз получил зарплату. Не можем же мы, в конце концов, пропустить такое важное событие.
Друзья сели в трамвай номер семь и отправились на выставку. Стоял чудесный солнечный день, и город за окнами трамвая выглядел необычайно привлекательным.
Они стояли на передней площадке, и пеликан все время указывал крылом на то, что видел за окном: продавщицу мороженого, девочку со скакалкой, клетку с канарейкой в окне первого этажа. Он удивленно вскрикивал и теребил Эмиля: «Какая шустрая девчушка!» или: «А мороженое — это вкусно?» Он, оказывается, никогда не пробовал мороженого. Или: «Скажу вам по секрету, канарейки никогда не отличались большим умом».
Каждый раз, когда трамвай проезжал мимо какого-нибудь большого здания или въезжал на мост, пеликан просил Эмиля рассказать ему, что это за здание и в какой части города они сейчас находятся. Но чаще всего Эмиль не мог ответить на эти вопросы.
Пеликан читал по слогам все вывески и объявления, встречавшиеся на пути: «При-гла-ша-ем на от-кры-тие но-вой дис-ко-те-ки!», «Боль-шая рас-про-да-жа — SALE!»
— Что значит «SALE?» — спросил пеликан.
— Это то же самое, что распродажа, только на другом языке, — пояснил Эмиль.