В одной постели

Лакс Айрин

— Второе. Не спеши. Мы не делаем ничего дурного. Просто… спасаемся от обстоятельств. Если бы мы замерзали, то согрели друг друга. Ты бы согрела меня, Золотце?

— Разумеется!

— И я бы тебя не бросил. А что насчет глубоких, дремучих и неразумных страхов, есть еще кое-что, гораздо более глубокое и чувственное.

Теперь дыхание Эмиля коснулось моих губ, его ладонь поглаживало мои бедра, попу, живот, снова бедра…

Отвлекало от жутняка.

— И что же это такое?

— Вот

это, Адочка. Исключительно вот это… Танец обнаженных инстинктов… — коснулся моих губ своими.

Жарко и трепетно.

Еще осторожно и нежно.

Одновременно с касанием его губ, пальцы босса передвинулись на внутреннюю сторону бедра, поглаживая его.

Язык босса толкнулся в мои губы, чувственно раздвинув их. На языке разлился вкус мяты и шоколада. Он все еще пах мороженым и собой…

Ох, в голове тренькнуло, звоночек узнавания…

Да-да, те самые сигналы, не дающие мне покоя на протяжении целого дня, сейчас звонко и громко звучали в каждой клеточке моего тела.

Это так неправильно — меня целовал босс.

Но целовался он восхитительно — брал напором, но не силой. Его губы и язык ласкали каждый уголочек моего рта, который принимал эти поглаживания и приятные толчки языка с восторгом.

Как хорошо…

Вкусно.

Он поймал мой язык, кружа вокруг него, и точно так же, вихрем, вокруг чувствительной точки между ног, закружились его пальцы.

Каким-то чудом я наскребла остатки самообладания, чтобы сказать и немного отстраниться.

— Это нехорошо. Вы мой босс…

— Я просто помогаю тебе справиться со страхом. Давай договоримся, что однажды ты оплатишь мне той же монетой. Поможешь справиться с тем, что окажется сильнее меня, и будем в расчете.

Я всего лишь на миг задумалась, что бы это могло быть.

Ничего не пришло в голову, а в это же время умелые пальцы босса, его головокружительные поцелуи и мое собственное тело начали играть против меня.

— А как же… Как же работа? — с трудом вынырнула из омута его поцелуев. — Я не хочу лишаться своего места! У вас принципы.

— Этим утром я забуду, как провел ночь, и все.

— Забудете?

— Да. Утром будет моя очередь ничего не помнить. Ни разу не напомню, какая ты жаркая, вкусная девочка, Золотце.

Глава 17

Ада

Мне нравилось, когда Эмиль называл меня “Золотце”.

В этом было что-то игривое, но в то же время глубокое, личное. По крайней мере, для меня.

Это случилось в тот день, когда я только начала на него работать. Ужасный день.

Тогда я облажалась, как только могла, не успевала ничего, путалась. Эмиль чудом терпел меня.

До конца рабочего дня.

Ведь

он обещал дать мне всего один день, чтобы доказать, что я чего-то стою.

До конца рабочего дня оставалось всего несколько минут.

Я была уверена лишь в одном — я только что доказала человеку, спасшему мою жизнь, что не стою ровным счетом ни хрена, потому что я налажала всюду, где только было можно.

Эмиль подписывал контракт, его помощница перелистывала листок за листком. Кароль отвлекся, перевел взгляд в сторону, болтая с кем-то по телефону.

Я сидела на диванчике, как мокрая мышь, готовая услышать:“Спасибо, но я не нуждаюсь в твоих услугах…”

Как вдруг я заметила, что в стопку листов помощница подсунула еще один.

— Извините, Эмиль Рустемович, я забыла, что вы вот здесь не расписались.

Ручка зависла над листом бумаги.

Я могла ошибиться, но подскочила как ужаленная, оттолкнула помощницу и накрыла ладонями лист. Дорогущая перьевая ручка ткнулась мне в руку. Больно.

— Не подписывайте! Она подложила этот лист только что. Его не было! Клянусь, не было!

— И вы будете ее слушать? Этот договор просмотрел наш юрист, везде завизировал…

— Значит, я посмотрю и на то, что завизировал мой юрист. Посмотрим… — Кароль сощурился и потыкал на своем лэптопе, сравнил исходник с тем, что ему дали на подпись, потом бросил мрачный взгляд в сторону помощницы и молча взялся за телефон. — Двоих ребятсюда, ко мне. Двоих к юристу, Хохлову. Тихо, без шума. С ними нужно будет очень плотно побеседовать.

— Это ошибка, я…

— Уволена. Скоро окажешься еще и за решеткой.

Охрана быстро увела побледневшую помощницу.

Позже выяснилось, что ей заплатили несколько миллионов за один жалкий листочек, который в будущем позволил бы потерять компании Кароля десятки миллионов.

— А ты оказывается, кое-чего стоишь, Золотце. Держи! — протянул мне перьевую ручку, которой ткнул мою руку. — Принята. Работать придется много…

***

Золотце…

Как неправильно, но... приятно!

Эмиль обхватил мой затылок, перебирал пальцами под волосами, поглаживая, и продолжал целовать меня.

Его губы касались моих эротично и мягко, язык плавно углублялся, скользил по спирали, ускорялся и замедлялся.

Меня раскачивало от этого поцелуя, неспешно подталкивало к состоянию, когда я была готова задохнуться.

Задохнуться от нежелания разрывать этот поцелуй.

Эмиль сам выпустил мои губы, подул на лицо.

— Не забывай дышать, Золотце. Какие бы извращения мне ни приписывали в желтой прессе, я не люблю заниматься сексом с бесчувственными телами!

Ох да, чего Эмилю только не приписывали…