В огне любви
Шрифт:
– Все будет хорошо, – повторил я. – Настя, я обещаю!
В ее огромных, наполненных слезами глазах плескался ужас. А еще там была мольба о помощи. Взгляд, который я потом еще долго буду вспоминать. И не только вспоминать –видеть в ночных кошмарах.
– Не могу пошевелиться, – жалобно простонала девушка. – Я ног почти не чувствую.
– Я здесь как раз для того, чтобы вам помочь! Мы вас вытащим.
Я просунул через окно руку, сдвигая в сторону использованную подушку безопасности. И от того, что оказалось перед моими глазами, мне самому стало трудно
Настя теряла кровь и теряла очень быстро. Куски металла, протаранившие корпус автомобиля, практически разрубили левую ногу. Девушка не могла пошевелиться, поэтому не видела того, что с ней случилось, и я понимал, что сейчас крайне важно отвлечь ее внимание. Еще не хватало, чтобы началась паника.
– Что еще болит? – уточнил я.
– Шея тоже. И плечи, – всхлипнула девушка. – Пожалуйста, помогите мне.
– Мы вас обязательно вытащим. Надо немного подождать.
– Только не бросайте меня здесь! – взмолилась она. – Не оставляйте меня умирать.
Я посмотрел в ее глаза, снова понимая, что еще много-много раз буду вспоминать этот взгляд. Но останавливаться было нельзя. Ни на мгновенье. Слишком много сейчас зависело от оперативности и точности наших действий. Коснулся плеча девушки рукой.
– Обещаю, что все будет хорошо. Настя, я вас не оставлю!
В этот момент меня окликнул Саша.
– Вторая пассажирка жива, но без сознания.
– Нужны носилки.
Друг кивнул, отходя от машины, а я увидел приближающихся Илью с Олегом.
– С теми ребятами все в порядке. Они почти не пострадали, скорее, испугались.
– Отлично, – хоть там ничего серьезного. – Помогите мне с девушкой, ее надо вытащить поскорее.
Охотников кивнул, опускаясь на землю.
– Я проверю, не вытек ли бензин, – и полез смотреть, что происходит под днищем искореженного автомобиля.
Я снова повернулся к девушке, которая, как в капкане, была зажата в машине. Она начала дрожать и с каждым мгновеньем выглядела все хуже. Вокруг шеи, подобно жуткому ожерелью, блестели осколки стекла.
– Настя, скорая уже почти доехала. Вам не о чем беспокоиться. Мы рядом.
Она вздохнула, морщась от боли, и попыталась кивнуть.
– Сейчас не пугайтесь, будем довольно шумно. Но это необходимо, чтобы вас вытащить. Просто будьте готовы, хорошо?
Она моргнула, изо всех сил пытаясь сфокусировать взгляд на мне.
– Хорошо.
Я заставил себя улыбнуться.
– Все будет хорошо.
Издали вдруг раздался характерный гул, и я вздрогнул, поворачиваясь на звук. Потом выпрямился во весь рост, смотря туда, откуда двигался поезд. Его еще не было видно, но рельсы уже начали вибрировать.
Илья подскочил с земли.
– Поезд? Я не ослышался?
Олег дернул с пояса рацию, буквально рявкая в микрофон:
– У нас машина на железнодорожном полотне! Немедленно прикажите диспетчеру остановить все поезда!
– Мы делаем все возможное, но пока связи с диспетчером нет.
Лицо Охотникова от такого ответа утратило свои краски.
– Поезд! – завопил кто-то
– Я не хочу умирать! Сделайте, сделайте что-нибудь!
Я просунул руку в салон, собираясь включить нейтральную передачу, чтобы можно было столкнуть машину, и заметил боковым зрением, как кто-то указывает на ее задний край. Именно туда, где было вывернуто колесо. Оно что, застряло в рельсах?
До нас снова донесся свист приближающегося поезда.
Я оглядел окружающих людей, пытаясь понять, если ли среди них те, кто может помочь. Какой-то военный, высокий и упитанный парень, коренастый мужчина в возрасте, перепуганные женщины. Все мельтешили передо мной, как на экране, оставалось только сделать выбор. Но как раз в этом и заключалась основная проблема. Мы не имели права командовать гражданами и подвергать их опасности. Но принять помощь все-таки было можно.
Настя продолжала кричать, и ее визг постепенно перешел в истерические рыдания.
Снова раздался свист поезда. Я взглянул в его сторону, оценивая, что нас разделяет около семисот метров. Не так уж мало, но в зависимости от количества прицепленных вагонов для торможения может понадобиться не меньше километра.
– Пожалуйста! – захлебнулась рыданием девушка,
Женщины в толпе тоже начали плакать.
– Надо поднимать машину, – произнес Олег за моей спиной. – Мы не успеем сдвинуть.
Я кивнул. Вариантов действительно больше не было.
– Беремся – и на счет «три». Раз, два, три…
Мы вчетвером попытались поднять машину, но наших сил было явно недостаточно – она не сдвинулась с места.
– Еще раз, –крикнул я, снова начиная считать. – Раз, два…
Опять ничего не вышло.
Люди в толпе шумели, а расстояние до поезда сократилось почти вдвое. Тормоза свистели, но было очевидно, что такая махина до переезда не сможет затормозить.
– Еще раз!
Я открыл рот, чтобы еще раз начать счет, но тут заметил бегущих к нам мужчин. Тот самый военный. Упитанный паренек. И еще один, которого прежде я заметил. И еще…
– Раз, два, взяли!
Упираясь плечами и ногами, мы высвободили машину, и она начала двигаться. Вот только сил становилось все меньше с каждым новым свистком поезда.
– Еще!
Я запрокинул голову, зажмуриваясь и упираясь двумя руками, сталкивая машину в сторону в самую последнюю секунду. Меня окатило волной горячего, маслянистого ветра, и мимо с грохотом пронесся поезд. Он продолжал тормозить: металл скрежетал по металлу.
У Саши сорвало каску с головы, и он закричал. Пронесшаяся в нескольких сантиметров от него громадина зацепила задний щиток каски, отбрасывая ее метров на восемь в сторону. Лавроненко будто окаменел от шока. Его глаза были закрыты, голова откинулась назад. А несколько мгновений спустя он заорал, едва не перекрикивая грохочущий состав.