В огне соблазна
Шрифт:
Найти коттедж почти в темноте, среди заснеженных просторов — плевое дело, убеждала себя Дженнифер. Во всяком случае, по сравнению с тем, что пришлось мне пережить за последние несколько месяцев. Что же касается праздника, то, конечно, это Рождество я проведу совсем не так, как мы с Кристофером планировали.
Кристофер сейчас путешествует вместе с Лу по Европе. Они где-то в Италии, любуются красотами Рима или Венеции. Лу долго и тщательно выбирала по глянцевым красочным каталогам маршрут романтической поездки еще в то время, когда Дженнифер и Кристофер, казалось, и не думали расставаться. Дженнифер до сих пор не могла поверить в то, что Кристофер бросил ее, уехав на Рождественские праздники с Лу. Он постоянно лгал ей
В первый и в последний раз Дженнифер дала волю своему гневу за месяц до окончательного разрыва с Кристофером, когда узнала, что ее жених тайно встречается с другой женщиной. Не выбирая выражений, Дженнифер высказала Кристоферу в лицо все, что думает о его подлом поступке, а в завершение своей гневной тирады швырнула ему под ноги подаренное им кольцо. Кристофер вымолил тогда у нее прощение, но, оказывается, лишь для того, чтобы смертельно оскорбить Дженнифер накануне Рождества.
При воспоминании обо всех этих событиях к горлу Дженнифер вновь подкатил ком и на глаза навернулись слезы. Она стиснула зубы, пытаясь взять себя в руки. Только не плакать! Не надо ворошить прошлое. Ее любовь умерла и никогда не воскреснет. После отъезда Кристофера с Лу Дженнифер приняла твердое решение больше никогда не иметь дел с мужчинами. Она закрыла свое сердце на замок, навсегда отказалась от личной жизни и от любовных похождений. Именно после того, как Дженнифер поделилась своими переживаниями с Джудит, та предложила ей на время свой коттедж, чтобы Дженнифер могла пожить вдали от цивилизованного мира и спокойно обдумать положение, в котором оказалась.
Дженнифер зашагала по проселочной дороге. Невеселые мысли не покидали ее. Размолвки с Кристофером начались давно, и ей следовало сразу же принять меры и расстаться с ним, а не дожидаться, когда он бросит ее. Дженнифер винила во всем себя, свою доверчивость, наивность и мягкотелость.
— Ай! — вскрикнула она, чувствуя, что падает.
Сама мысль о сопернице приносила ей несчастья!
Нога Дженнифер попала в одну из занесенных снегом выбоин. Оказавшись в сугробе, Дженнифер попыталась встать и, когда ей это удалось, почувствовала страшную боль в лодыжке. Она довольно сильно подвернула ногу. Этого еще не хватало в довершение всех бед!
Дженнифер сразу же забыла о несостоявшемся замужестве, об измене жениха и о крахе всех жизненных планов. Оглянувшись по сторонам и не увидев никаких признаков человеческого жилья, Дженнифер едва не расплакалась. Но, несмотря на травмированную ногу, ей необходимо было двигаться вперед, чтобы не замерзнуть.
Стиснув зубы и стараясь превозмочь боль, Дженнифер еще пятнадцать минут, показавшихся ей пятнадцатью часами, упорно ковыляла по дороге, прежде чем услышала за спиной шум мотора.
Остановившись, она поспешно вынула фонарик и включила его, хотя на узкой пустынной дороге даже в сгустившихся сумерках водителю было бы очень трудно не заметить ее. Однако Дженнифер не могла рисковать. Эта случайно оказавшаяся здесь машина, быть может, ее единственный шанс на спасение, и она неистово замахала зажженным фонариком.
Водитель заметил ее и сбросил скорость.
— Огромное спасибо! — задыхаясь от волнения, воскликнула Дженнифер, когда человек, сидевший за рулем остановившегося рядом с ней автомобиля, опустил стекло. — У меня сломалась машина, и я не знала, сколько мне еще придется пройти пешком. К тому же я неудачно упала и повредила ногу…
— Хорошо, хорошо. Не надо так волноваться. Говорите медленнее, а то у меня голова идет кругом от вашей трескотни.
Рот онемевшей от изумления Дженнифер сам собой захлопнулся.
— Я только что проехал мимо вашей машины. — Он говорил, чеканя каждое слово и досадливо морщась. — Раз вы попали сюда, значит, направлялись в домик старика-отшельника.
— А как вы узнали? — задала глупый вопрос Дженнифер.
— Потому что это единственный дом, который стоит в относительной близости от моего, хотя и на другой стороне долины. В радиусе десяти миль здесь больше нет жилья.
Незнакомец замолчал, ожидая, видимо, ответной реплики, но Дженнифер словно язык проглотила, не в силах вымолвить ни слова от изумления.
— Так, значит, вы — Джудит Макгивен, внучка покойного Тимоти, — продолжал мужчина все тем же резким недовольным тоном, как будто за что-то сердился на Дженнифер.
— Я… — начала было Дженнифер, но незнакомец не дал ей договорить.
— Знаю, о чем вы хотите сказать. Вы однажды приезжали сюда, чтобы взглянуть на коттедж, но я в то время был в отъезде. Мне очень жаль, что мы не встретились тогда.
Дженнифер поразило несоответствие смысла последней фразы и тона, которым она была произнесена. Казалось, слова незнакомца выражали сожаление о том, что их знакомство не состоялось раньше, но сказаны они были с ожесточением и презрением. Дженнифер не знала, что и подумать. А мужчина тем временем окинул ее враждебным взглядом, от которого Дженнифер похолодела. Может быть, он маньяк? — мелькнула у нее мысль.
— И я дал себе слово, что при случае как следует проучу вас. — В голосе незнакомца теперь звучали металлические нотки.
— Послушайте… как вас там?
— Фергюсон.
— Послушайте, господин Фергюсон, я должна объяснить, что…
— Объяснить?! — Его негодованию, казалось, не было предела.
Конечно, Дженнифер слышала о том, что один человек может пригвоздить другого взглядом, но никогда не испытывала этого на себе. Она сразу же лишилась дара речи, чувствуя, как глаза Фергюсона пронзают ее, словно два острых кинжала. Через несколько мгновений, когда он наконец отвел их в сторону, Дженнифер ощутила огромное облегчение.
— Что вы можете мне объяснить? — спросил он, еле сдерживая возмущение. — Вы хотите назвать мне те причины, по которым никто из вашей семьи, включая вас, ни разу не явился сюда, чтобы навестить старика в последний год его жизни? Неужели вы думали, что для него достаточно было одного-двух писем? О да, конечно, вы пару раз звонили в сельский магазин, передавали ему приветы через хозяйку! Но неужели вы не понимаете, мисс Макгивен, что эти жалкие слова, переданные через посредника, были лишены настоящего тепла и сердечности? Не надо, молчите, я знаю, что вы хотите сказать! Да, ваш дедушка был трудным человеком, замкнутым, своевольным. Возможно, с ним непросто было общаться. Но неужели никто из вас не понял, что за всем этим стояла жажда независимости, желание остаться самим собой? Гордость, наконец? Он был стар и не хотел унижаться, умоляя вас приехать. Девяносто восемь лет — не шутка. Но он оставался человеком, беззащитным и слабым, одиноким и страдающим.
— Господин Фергюсон…
— Но вам, конечно, было проще сбросить его со счетов, как никчемную, отжившую свой век вещь! — продолжал он, не желая ничего слушать. — Неужели никого из вас не мучит совесть? Неужели после того, что вы сделали, а вернее не сделали, вы можете спать спокойно?
Дженнифер начала злиться. Этот высокомерный болван кипит негодованием по поводу того, что семья Джудит бросила на произвол судьбы несчастного старика, а сам не желает выслушать стоящего перед ним человека, который ни в чем не провинился перед старым отшельником!