В океане "Тигрис"

Сенкевич Юрий Александрович

СНОВА ДАУ

Подскочила шхуна, родная сестра предыдущей, — они, похоже, вились поблизости, как коршуны в ожидании добычи. Теперь уже Тур был согласен на все. Рашад перепрыгнул на дау показывать направление (корабль исчез из виду). Мы за шлюпкой, шлюпка за шхуной — опять составился диковинный караван.

Игорь Антонович связался по рации со «Славском», объяснил ситуацию и приказал идти наперерез. До вероятной точки рандеву насчитывалось миль семь, а уже спускался вечер. Дау гнала вовсю, нас

болтало, встряхивало, оставалось надеяться, что камышовый корпус «Тигриса» как-нибудь выдержит рывки и качку.

Разговоры — если можно считать таковыми отрывочный обмен репликами — шли о дау. Мы, оказывается, находимся близ единственных на земном шаре верфей, где эти суда строят. Дау — традиционная гордость Кувейта, символ государства, их изображения красуются на здешних монетах и на бланках гербовых бумаг.

Карло сказал — вернее, прокричал, — что владеть собственным дау вправе только коренной кувейтец. А заниматься мореходством тому же кувейтцу по местным обычаям не подобает: черный, зазорный труд. Поэтому на дау — сплошь наемные, иракские, иранские, йеменские, экипажи.

Дау развозят мелкие партии груза, не брезгуют контрабандой — отчаянно борются за существование, хотя дни их, конечно, сочтены. В водах, кишащих многотонными танкерами и сухогрузами, для древних суденышек нет места. Скоро лишь на гербах да и в воспоминаниях останутся косые их паруса с наклоненной к носу мачтой…

ДВА КАПИТАНА

Одновременно на мостике происходил другой разговор, между Туром и Усаковским, очень для «Тигриса» важный. Реконструирую его так, как мне позднее пересказал Тур.

— Ваше самостоятельное плавание по Персидскому заливу с точки зрения задач экспедиции было результативным?

— Разумеется. Мы испытываем образец шумерского судна и уже на основании дня пути пришли к кое-каким выводам.

— Что же выяснено?

— Что парус мал, что для лавирования наших подвижных килей недостаточно.

— Будете совершенствовать то и другое?

— Да, как запланировано, на Бахрейне.

— Значит, до Бахрейна пауза?

— Ну… Допустим, что так.

— Извините за расспросы, я не из любопытства. Раз определенный этап эксперимента завершен и дальнейший путь до Бахрейна ничего не убавит и не прибавит, не рациональнее ли, если «Славск» доставит вас туда на буксире? По времени — экономней, для «Тигриса — безопасней, экспедиционным идеям ущерба нет…

— Я сам хотел просить вас об этом.

ДО СВИДАНЬЯ, «ТИГРИС»

Через три часа показался «Славск». Он сверкал всеми огнями и представлялся нам сияющим раем. Попасть в этот рай было немногим легче, чем верблюду пролезть сквозь игольное ушко.

Как подойти, как привязаться, как страховаться?

Диспозиция такова: вначале на «Тигрис» бросят с теплохода буксирный трос, потом мотобот отвезет домой капитана с помощником, сменит экипаж и вернется, и мы вновь к нему прицепимся, чтобы он был между нашей лодкой и кораблем.

Пишу

«мы», «нашей», а мне в этих эволюциях уже не надлежало участвовать. Тур распорядился, чтобы я переселился на «Славск» для координации действий и связи.

Приказы не обсуждают, хотя уходить с «Тигриса» очень не хотелось. Подумал: если уж идти, то лучше с кем-нибудь вдвоем. С тем же Карло — пусть, коль представилась возможность, примет пресный душ и сменит на ноге повязку.

Тур согласился, и мы вчетвером — Усаковский, Гарас, Карло и я — перелезли в мотобот, меж тем как дау, приняв мзду и вернув Рашада, исчезла в ночной мгле.

Последние метры достались чуть ли не трудней, чем все предыдущие. Волны гуляли в два человеческих роста, еле-еле сумели прижаться к борту «Славска», который нависал высоченной отвесной горой, и вскарабкались по штормтрапу в добрых традициях приключенческих фильмов. Мотобот поднимали около часа, до того трудно было взять его на тали и подтянуть.

Кстати, сразу обнаружилось, что мотобот опасно использовать в качестве промежуточного демпфера: на подобные нагрузки конструкция не рассчитана, и мотобот может разорвать пополам, — во время гонки за дау матросы не раз ждали, что это вот-вот случится.

Вызвал по радио Тура, объяснил, придется обойтись без амортизатора. Договорились, что буксирный конец будет удлинен до двухсот пятидесяти метров. Тур просил держать минимальную скорость, я советовал ему держаться в кильватер «Славску», прятаться за теплоходом от ветра. И с отвращением наблюдал себя со стороны: сбежал в тепленькое местечко и дает рекомендации. Щекотливое положение — а что делать?

Следующая радиограмма, отправленная мной, предназначалась гораздо более дальнему адресату.

«Москва, Министерство морского флота, министру Т. Б. Гуженко.

Уважаемый Тимофей Борисович! Лодка «Тигрис» с международным экипажем на борту испытывает большие затруднения в проходе Персидского залива из-за неблагоприятных метеоусловий. Приняв сигнал бедствия, к нам на помощь подоспел экипаж черноморского теплохода «Славск», что помогло избежать посадки на рифы. В настоящее время «Славск» буксирует «Тигрис» в безопасный район. Для его достижения требуется около двух суток — плавание осложняет сильный встречный ветер и волнение. Убедительно прошу Вас разрешить капитану теплохода «Славск» продолжить буксировку. Искренне Ваш Юрий Сенкевич».

СКОРО УТРО

Тихая каюта, широченная мягкая постель… Сейчас я все-таки в нее заберусь, иначе завтра — сегодня — я не работник. Перечитал написанное. До чего на бумаге все гладко. Ничего существенного, кажется, не упустил. Двое суток — и столько событий, целая эпопея.

Твержу себе, что на «Тигрисе» тоже тихо и что никаких неприятностей с ним не случится.

БЕДА

Вот и не верь предчувствиям. В семь утра меня разбудил Игорь Антонович: «Начинаем охоту на «Тигриса». Оторвался буксир».