В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии
Шрифт:
Все в нашем расчёте — и Красный, и Ангел, и Дима были очень собранны и сосредоточенны. Ангел с Димой торчали из люков в крыше — каждый в сторону своего сектора, я как всегда — в командирском люке. Лязгнули створки люка десантного, за спиной журналистов, и грязь полетела из-под траков МТЛБ.
Наш проводник превзошёл самые смелые ожидания. Он не только чётко вывел нас к Логвиново, но и по пути указал несколько удобных непростреливаемых низинок, по которым мы прошли, недоступные для вражеских наблюдателей и огня артиллерии. Вообще-то попасть навесным огнём — хоть из орудий, хоть из миномётов по движущейся бронированной цели — задача нетривиальная. Гораздо большую опасность могла представлять любая группа противника — хоть пехотная, хоть на бронетехнике, при наличии у них противотанкового вооружения. МТЛБ — это отнюдь не танк, даже 7,62 миллиметра пуля может прокусить насквозь его тоненький панцирь. А уж что касается более серьёзного…
На господствующей над местностью крошечной высотке, в паре километров от Логвиново, стояло несколько наших танков, к которым мы и подскочили. Они контролировали единственный наш подход к населённому пункту — со всех прочих сторон были позиции укров. Из краткой беседы с танкистами выяснилось, что главным и единственным вооружением танков является их грозный вид. Снарядов у них нет, соляры нет, связи нет. Их доволокли сюда, чтобы запугать противника, — и только. Я сразу же взял себе на заметку, что нужно подсказать командованию бригады — поставить среди этих чучел хоть один работающий танк. Потому что, если противник сообразит и припрётся сюда — капец и нашим в Логвиново, и всему окружению вражеской группировки в целом.
В районе Логвиново с умеренной интенсивностью шла непрерывная стрелковка. С высотки с танками напрямую оно не просматривалось — только подходы к нему. Посидели минуту на дорожку, я отдал краткие указания и МТЛБ прыгнул вперёд.
К Логвиново вышли по низинке, перевалились через дорогу — и вот крайние дома. Кругом, вдоль дороги — обломки красиво сгоревшей вражеской техники, оторванные танковые башни, изысканные столбы дыма. В данный момент времени я, как часто бывает в таких ситуациях, боялся нашей бешеной пехоты гораздо больше, чем наркоманской укровской. Потому по пояс торчал из люка и махал руками над головой, с неприятным чувством ощущая, как невидимые в траве наши гранатомётчики ловят нас в прицел своих «шайтан-труб». Подлетели к домикам на окраине, притёрлись вплотную, мой лихой медицинский расчёт вылетел из люков, ощетинясь стволами. И тут я испытал нередкий на войне для командира припадок феерической ярости. Из десантных люков МТЛБ очень медленно и неуклюже, увешанные брониками, касками и огромными профессиональными камерами, полезли журналюги. Не двое, как я сказал, — пятеро! Они воспользовались тем, что мы их не проконтролировали, и набились в отсек как сельди в бочку. Закономерно в нескольких словах я сказал им, что про них думаю, приказал расчёту загнать этих уродов в безопасное место и ломанулся искать командира местного подразделения. Мой приступ ярости был более чем обоснован: если один-два журналиста как-то, с большим скрипом можно было встроить в работающую четвёрку, то пятёрка этих оболтусов, — настоящая съёмочная группа в полном составе, — превращалась в самостоятельную единицу, охрана и оборона которой лишала нас возможности выполнять любые другие боевые задачи.
Впрочем, всё имеет оборотную сторону. На смену гневу быстро пришли позитивные эмоции, когда я увидел бойцов, работавших в деревне. Они представились «казаки из группы Б-2, командир Север». Я обратил внимание на то, что под плотным огнём они движутся быстро, но спокойно и уверенно, так же стреляют — строго в цель, очень экономно. Никто не психует, не кричит — даже не повышает голос. На мою реплику, в которой я похвалил их, отметив всё вышеперечисленное, один из них спокойно сказал: «А чего нам нервничать, у кого эта война — четвёртая, у кого — пятая».
Много разного слышал за эту войну о казаках и казачестве, лично для меня казаки — именно эти, в высшей степени достойные воины.
Были среди них и бойцы из разведроты Ольхона, — тоже толковые, опытные, уверенные в себе и умелые.
Не успели мы перекинуться парой слов, как на подходах к селу с нашей стороны вспыхнула стрелковка. «Противник пошёл на прорыв», — сказал кто-то. Дружно лупанули в ту сторону — и противник откатился. Журналистам надо было снять битую технику и дохлых укров, и мы ломанулись к дороге. Выбежали к автобусной остановке, на которой на этой корявой пародии на русский язык было выведено: «Логвiнове». Прямо у остановки стоял «Урал», возле которого валялся дохлый хохломутант. Этот славный лыцар, как и положено древнему укру, шёл в бой мертвецки обкумаренный наркотой: получил пять пуль в голову и продолжал, смеясь, пытаться звонить по телефону.
За «Уралом» в кювете валялся модный, навороченный «Pathfinder» и наши разведчики обыскивали два вывалившихся из него тела. Эти «славные сыны великого украинского народа», продавшие Православную Веру
Только перебинтовали этих тварей — мимо нас на огромной скорости попыталась проскочить ещё одна легковушка с людьми в военной форме, чуть не сбив пулемётчика, махавшего ей «остановись». Стали, дружно постреляли — никуда она не делась, осталась в кювете вместе с очередной порцией укровских умников, драпавших из котла. Потом показалась целая колонна. Дружно заняли позиции для стрельбы, ощущая твердеющее в груди напряжение. Наш боец проверил документы — перепуганные гражданские. Махнули им «езжайте». Тем временем на горизонте, прямо перед глазами, как в голливудском блокбастере, разыгрывался «экшн-эпизод». Какой-то снаряд умудрился попасть в тончайшую, ажурную железку высоковольтной мачты. Яркая вспышка — и мачта величественно валится набок.
Подогнали МТЛБ, загрузили туда журналистов и одного раненого, я ещё, помню, сорвал с «Урала» мерзкую сине-жёлтую тряпку — «прапор украйины», и бросил её на пол нашей машины. Развернулись и на полной скорости — обратно в Углегорск. Было понятно, что нам предстоит много работы.
Только уже почти год спустя, на съезде «добровольцев Донбасса», когда я встретил ребят-казаков, участвовавших в этом бою, и мы вместе смотрели видео с поля боя, я от них услышал, что оказывается, на отходе по нашей МТЛБ активно работали вражеские РПГ, но не попали. А я-то думал, что первый день в Логвиново был тихий и всё самое интересное началось не ранее второго дня…
…По прибытии в штаб доложили Соколову обстановку в Логвиново, указали, что танки в решающей точке на подходах к Логвиново — абсолютно небоеспособны, и попросили дать им в усиление хотя бы один работающий. Обрадованный тем, что на всю бригаду наконец-то нашёлся один экипаж, который знает туда дорогу, генерал немедленно дал поручение: провести туда колонну мотопехоты. Точнее, не в само Логвиново, а лишь до позиций стоявшей в нескольких километрах перед ним миномётной батареи. «Колонна» — это несколько громковато сказано, с нами была пара танков и БМП и несколько «Уралов». Однако проводка колонны оказалась ещё той задачей. В полной темноте, с необученными экипажами, постоянно глохнущей, отказывающей и валящейся в каждую встречную по пути ямку техникой… Проводка длилась часов шесть — и если бы не наш славный Красный, — фиг бы колонна куда-то дошла. Сначала дотащили пару машин — потом возвращались и по одной притаскивали прочие. Красный беспрерывно выскакивал из МТЛБ, помогал чинить каждый на ходу глохнущий дрянной металлолом, корректировал действия необученных и трусливых водителей, цеплял на трос умудрившихся найти в чистом поле яму и засесть в неё, — словом, работал за целое ремонтно-эвакуационное подразделение.
Забегая вперёд, хотел бы отметить, что уже после операции один из наших советников передал мне, что в разговоре советников уровня управления бригады было сказано: «За эту операцию Красный и Маркер (это ещё один боец-разведчик из моей медроты) сделали больше, чем вся разведка и весь спецназ бригады вместе взятые». Так что мои похвалы нашему лихому механику-водителю (а также водителю, разведчику и так далее) Красному — это не пустая лесть, а дань его реальным заслугам.
…Утром весьма помятые после столь активной ночи явились в штаб бригады. Там узнали, что противник активно атакует Логвиново со всех сторон, пытаясь выбить из него наших. Нужно провести туда колонну наших танков и мотопехоты. Опять никто в штабе не знает туда дороги — кроме нас. Ну что же, как сказал Гагарин: «Поехали!»