В окопах Кремля
Шрифт:
— Вы и про Падакова знаете? — удивилась она.
— Леонид Андреевич рассказал, — вновь соврал Матвей.
Это окончательно убедило секретаршу, что он не причинит зла ее начальнику, и она вынула из сумочки сотовый телефон.
К сожалению, ни по одному известному адресу Захара не оказалось. Присматривающая за загородным домом женщина сообщила, будто он остался в префектуре в связи со сложной обстановкой в городе. Леночка, узнав Матвея по голосу, ответила, что сегодня он ночует дома.
Поблагодарив сотрудницу
— Слушаю тебя, — сонным голосом ответил следователь.
— Что, разбудил?
— Ну а ты как думаешь? — охрипшим голосом спросил Базаров.
— Извини, не думал, что так рано ложишься.
— Просто сегодня еще дежурил. Два выезда было на грабежи с нанесением тяжких, — объяснил свое состояние Базаров. — Ну ладно, говори, чего надо?
— Ты знаешь домашний телефон жены Захара?
— Зачем тебе?
— Надо, — лаконично ответил Матвей.
— Смотря какой, у него их два. Еще есть номер загородного дома.
— У меня тоже. Мне городской надо.
— Записывай.
— Готов, — соврал Матвей. На самом деле ему было достаточно продиктовать один раз, чтобы он запомнил.
Распрощавшись с Базаровым, Матвей вынул из вещевого ящика другую трубку. Ее он купил по случаю у каких-то наркоманов. Конечно, она была ворованная, зато зарегистрирована на совершенно не известного ему человека.
— Да, — раздался женский голос.
— Я могу услышать Леонида Андреевича?
— Он на работе, — ответила женщина.
— Вы его жена?
— Нет, автоответчик, — грустно усмехнулась она. — У них аврал там какой-то. Перезвоните позже.
— Спасибо, я лучше завтра к нему заеду…
Матвей бросил трубку на соседнее сиденье.
«Странно, неужели Захара постигла та же участь, что и Падакова? — подумал Матвей. — Жалко, если это так. Слишком много потрачено времени на то, чтобы войти в доверие к чиновнику. А если его убрали из-за меня?» — трогая машину с места, неожиданно подумал он и тут же отогнал от себя эту мысль.
Захар шел по какой-то трубе над гигантским карьером, из которого тянуло могильной сыростью. Его дна видно не было, лишь края. Он словно был заполнен чернотой, которая плескалась и издавала странные, квакающие звуки.
«Может, это вовсе не карьер, а вход в преисподнюю?» — мелькнула мысль.
Захар сделал еще один шаг, потом второй и, к своему ужасу, заметил, что труба становится все уже и уже. Он осторожно оглянулся. По спине поползли мурашки. Страшные паукообразные существа уже пытались возобновить преследование. Но их лапы скользили по металлу, и они возвращались назад.
Захар развернулся, чтобы продолжить свой путь, и вдруг нога соскользнула. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул руками.
— А-аа!
Захар зажмурился. Однако полет не прекращался, и он открыл глаза. Некоторое время
Между тем двое надзирателей втащили бритоголового. Теперь он уже не походил на ту самоуверенную груду мышц, ушедшую на допрос, а напоминал тряпичную куклу, которую окунули в котел с кровью. Его голова свисала, и он не двигался. Дотащив до койки, надзиратели грубо бросили его на нее.
— Кажется, он откинулся. — Надзиратель с погонами сержанта наклонился над лысым и прислушался, пытаясь понять, дышит он или нет.
— Баба с возу, кобыле легче, — сказал другой.
— Все-таки зверь этот следак, — возразил сержант.
Спокойствие, с которым говорили об убитом на допросе подозреваемом, сковало у Захара дыхание. Но лишь на короткое время. Он быстро взял себя в руки и уставился перед собой.
— Трупа нам еще не хватало, — зашипел с верхнего яруса Рябой. — Сначала туберкулезника подселили, потом лишнего… А теперь…
Ему не дали договорить. Сержант ударил по краю его кровати:
— Рот прикрой, а то спишем труп на тебя. Пусть до вечера полежит. Ничего не случится. Потом увезем…
— У меня уже руки болят, — признался второй полицейский. — Кого он сказал к нему после этого привести?
— Новенького, — указал на Захара сержант.
— Захаров! — рявкнул полицейский.
— Что? — находясь под впечатлением сна и увиденного в реальности, он растерянно уставился на двоих изуверов.
— Когда называют твою фамилию, надо зад оторвать от скамейки, — направляясь к выходу, сказал сержант. — На выход!
— Но мне не в чем. — Захар показал на батарею отопления, где висела его одежда.
— Это даже лучше. Майку после разговора со следком легче отстирать, — «успокоил» второй полицейский.
Захар на ставших ватными ногах подошел к дверям. Неожиданно сержант остановил его резиновой палкой. В тот же момент оказавшийся позади него второй полицейский натянул ему на голову пропахшую потом шапочку так, что она закрыла глаза и нос.
— Это на тот случай, если ты вдруг каким-то чудом выйдешь отсюда живым, — пояснил он. — Вы, чинуши, злопамятный народ. Следователь не хочет, чтобы ты увидел больше, чем следовало. На выход!
Через два шага его поправили: чуть левее, и придержали за шею.
— Порог, ногу выше! — раздался голос сержанта.
Напоминая идущую по болоту цаплю, Захар стал поднимать ноги выше. То, что он уже в коридоре, стало ясно по звуку шагов и более прохладному воздуху.
— К стене!
Кто-то грубо схватил его за шею и развернул.
Скрипнула дверь, лязгнул засов, зазвенели ключи.
— Вперед!
Комната для допросов оказалась рядом. Они прошли не больше десяти метров и преодолели лишь один тамбур.