В оковах хранителя
Шрифт:
На столе пиликает телефон, я морщусь. Ненавижу человеческие воспоминания, сколько в них гадости.
– Да, - отвечаю, нажимая на кнопку.
– Алексей Дмитриевич, к вам посетитель. На сегодня у вас записана Екатерина Андреевна.
– Сегодня я не принимаю, - говорю спокойно.
Прошла целая ночь с тех пор как я вселился в это тело. А в воспоминаниях добрался только до момента первого поцелуя, что не менее мерзко.
– Алексей Дмитриевич, девушка в таком состоянии... Она точно не уйдет.
Этого ещё не хватало. Тру переносицу, злюсь.
– Пусть заходит, - говорю грубее, чем хотелось бы.
Чем быстрее она скажет, что ей нужно, тем быстрее отправлю её на все четыре стороны.
Дверь кабинета открывается, и в помещение входит девушка с заплаканными глазами и тонкой косичкой. Прежде всего вижу ее голубые глаза, и синяк на левой скуле.
Глава 5
– Раньше он просил прощения, когда бил...
Из глаз хлещут слезы. Желание выговориться побеждает здравы смысл и вот я уже сижу в кабинете психолога и, вместо того, чтобы просто отдать браслет, выплакиваю ему свое горе...
Максим снова меня ударил. Не из-за браслета, нет. Его он, к счастью, не видел, а то убил бы меня. Причина была другой, я спросила, как продвигаются дела с поиском работы...
Последние крохи от его зарплаты мы истратили ещё три месяца назад. А с поиском новой Макс тянул. Я старалась избегать щекотливой темы. Но вчера, получив очередную угрозу из банка, в котором Макс занял деньги, решила все же его спросить. Зря...
– Он сказал, что я его не понимаю. Что давлю. Требую слишком много.
Я умывалась слезами. На столе психолога стали заканчиваться бумажные платки. Разве это возможно, чтобы у психолога заканчивались платки?
– В этот раз было хуже, он ударил меня несколько раз. А после просто включил телевизор... Обычно он просил прощения потом, говорил в каких моментах я его разозлила. А в этот раз сказал, что я во всём виновата и включил футбол.
Слезы нескончаемым потоком бежали по щекам. Я посмотрела в лицо Алексея Дмитриевича. И на миг застыла, какой-то он был другой... На одну секунду я даже подумала, что передо мной другой мужчина, может, я перепутала дверь? Но нет, тот же волевой подбородок, пухлые губы, синие глаза. Вот только смотрели они по-другому. Если раньше в них был непробиваемый холод, то сейчас растерянность и даже гнев... Это я хорошо выучила на примере Максима. А ещё, если обычно он улыбался и был расслаблен, то сейчас абсолютно напряжён, как натянутая струна. Руки сжаты на столе так сильно, что видна каждая вена. А вместо дежурной улыбки, плотно сжатые губы.
– Если этот мужчина такой урод, то почему вы все ещё с ним живёте?
От такого вопроса я остолбенела. Раньше мы не заходили так далеко. Алексей Дмитриевич только просил меня повторять рассказанные моменты.
– Он не урод, - выдавила из себя я.
– Конченый урод, - хмыкнул он.
– У него сложный период, - промямлила я.
Алексей Дмитриевич потёр переносицу.
– Люди такие тупые. Будь я на вашем месте,
Кажется, он был взбешён, а я – сбита с толку.
Последняя фраза окончательно поставила точку на этом сеансе.
– Вы меня совсем не знаете!
– зачем-то сказала я.
– И слава Всевышнему, - грубо ответил он.
Это было уже слишком. Я резко отодвинула стул. Да так громко, что даже недопсихологу свело уши от скрипа.
– Вы не стоите своих денег, - сказала я то, о чем думала все это время. А после встала и вышла вон из этого кабинета. Да пошел он.
Но удивительным было другое, впервые после приема у него, мне стало легче.
Голова словно очистилась.
Переночую сегодня у Ленки. А завтра будет видно.
В душе неприятно что-то закололо, чувство, будто я что-то забыла.
Но проигнорировав его, я двинулась прочь. Сейчас нужно где-то переждать, а дальше, я уверена, Максим поймет свои ошибки.
Глава 6
Кристиан
Люди не только мешки с костями и воспоминаниями в своих мозгах, но и сгустки эмоций. Их чувства заложены прямо в душе. Они яркие и всепоглощающие. Мы не способны испытывать такую гамму. Нам нельзя. Хранитель должен быть чист.
Мы охраняем завесу и руководствоваться должны лишь разумом. Эмоции могут лишить нас не только чистых мыслей... Они намного опаснее. Были случаи, когда они поглощали хранителя и он терял самое ценное - свои крылья и бессмертие. Поэтому нам нельзя находиться на земле слишком долго, особенно в теле человека. Мы можем прирасти к нему, прочувствовав его жизнь, стать единым целым. Это редкие случаи, слишком редкие. И мне повезло, что в этом теле жила грязная душа. Его поступки мне были непонятны, а его эмоции, его жадность и похоть, вовсе вызывали во мне отвращение.
Эти воспоминания не были способны вывести меня из душевного равновесия. А вот девушка, которая пришла сюда, смогла.
Сгусток эмоций. Ее душа металась и страдала в этом теле. Эмоции были чистыми. Ведь страдание редко бывает с примесями.
Она вылила все это на меня. Просто взяла и вылила. Я даже не успел ее спровадить, как комнату заполнили ее чувства и ярче всего среди них сквозила боль. Я не хотел слушать, но мне пришлось.
А она говорила и говорила. И чем больше было слов, тем меньше я понимал мотивов.
– Если мужчина такой урод, то почему вы все ещё с ним живёте?
– Не выдержал я. Хранители не лезли в человеческие дела. Для нас люди, словно муравьи и нет никакого дела до того, в чем они там копошатся. Но сложно игнорировать муравья, если он сел на лицо и кусает.
– Он не урод, - тут же встрепенулась девушка. Ее голубые глаза вмиг просохли. Из маленького котенка она превратилась в львицу, которая была готова охранять то, что ей дорого... Но вместо того, чтобы охранять себя, она заступалась за это ничтожество, с которым связалась.