В оковах мрака
Шрифт:
Она оказалась чертовски хороша. Вампир издал короткий смешок. Само собой разумеется, что плод его воображения должен был быть совершенством.
Огромные синие глаза ярко сияли на фоне чёрно-белого лица девушки. У неё был дерзкий изящный нос, гладкая, полупрозрачная кожа и пухлые, сочные, особенно нижняя, губы, хотя и бледные на вид.
Словно почувствовав на себе его взгляд, она обернулась и завораживающим, грациозным движением, поднялась на ноги. Конрад принял безучастное выражение лица, хотя продолжал держать её в поле своего зрения.
Девушка склонила голову набок и, казалось,
«Может ли она видеть в темноте?» — подумал вампир. — «Нет, она не реальна. Видеть галлюцинации и общаться с ними — далеко не одно и то же… Нельзя пересекать черту».
Тем временем, девушка, похоже, решила направиться в его сторону, однако, она скорее парила над полом, чем шла. И она двигалась прямо по направлению к кровати. Что ей было нужно от него? Она приближалась, сокращая расстояние между ними… Конрад отвлёкся настолько, что едва расслышал вопрос Себастьяна.
— Знаешь ли ты, что произойдёт, когда твоя Невеста вдохнёт в тебя жизнь? — спросил брат. — Твоё сердце снова начнёт биться, и ты опять начнёшь дышать. Поначалу воздух в лёгких покажется тебе холодным и тяжёлым, но если ты не будешь противиться, это ощущение станет приятным. А потом, с небольшой помощью с её стороны… всё остальное также вернётся к жизни. И твоя кровь закипит, словно пламя, вспыхивающее от спички.
«Словно пламя… Другими словами, я снова смогу испытывать возбуждение».
Однако в отличие от всех других известных ему вампиров, Конрад не желал, чтобы в него вдохнули жизнь. Ему нравился тот холод, которым он был скован изнутри. За это ощущение внутреннего оцепенения он был готов держаться всем своим естеством. Смерть не кажется такой уж страшной перспективой, когда ты уже на полпути к ней…
Призрачная женщина подобралась совсем близко и склонилась над грудью Конрада.
«Что она делает? Прислушивается, бьётся ли сердце? Услышала, что Себастьян говорил про моё небьющееся сердце, и решила убедиться в этом сама? Но это значит… что она разумное существо».
Конрад лелеял надежду, что эта женщина — лишь лишённый разума призрак, не сознающий своих действий. Или, что она, как и он в минуты, когда его разум затмевает жажда крови, способна лишь на бездумные, инстинктивные реакции. Вопреки его ожиданиям, она оказалась более чем мыслящим созданием.
Неожиданно, осознав, как он должен был выглядеть со стороны, Конрад испытал невероятное смущение. Он был скован по рукам и ногам и привязан к постели. Он был в полной власти других, и чувствовал себя таким беспомощным, как никогда в жизни.
Разве что, за исключением ещё одного случая…
Девушка была так близко, что он отчётливо видел её переливающиеся призрачные волосы, переброшенные через плечо. Конрад сглотнул, зажмурился и сосредоточился, пытаясь ощутить прикосновение этих волос к своей коже. Однако ничего не почувствовал, кроме слабых электрических разрядов, похожих на лёгкое покалывание. Они не причиняли боли и не были неприятными.
Едва она отстранилась, Конрад приоткрыл веки.
— Как странно, d'ement [18] , твоё сердце действительно не бьётся… — пробормотала девушка, откровенно
18
Сумасшедший, душевнобольной (фр.)
Конрад едва удержался, чтобы не отдёрнуться прочь, когда понял, что призрак обращался напрямую к нему.
Ну вот. Он таки лишился своего грёбанного рассудка.
Девушка говорила медленно. Её слова долетали до вампира, словно отзвуки эха, зародившегося за много миль отсюда. Конрад едва мог их разобрать, а значит, никто другой, кроме него, не способен её слышать. Ведь его слух был в десять раз острее слуха даже его братьев. И в сто раз острее человеческого.
Конрад понял, что незнакомка не надеялась на его ответ. Казалось, девушке был интересен сам процесс. Она словно пробовала слова на вкус, прислушивалась к ощущениям, возникавшим у неё, когда слова слетали с её языка.
«Постойте-ка? Она назвала меня d'ement? Это значит «сумасшедший» на французском».
Конрада бросило в жар. Несмотря на то, что в основном он вёл себя, словно дикое животное, иногда, хотя и очень редко, он всё же испытывал эмоции, которых, как ему казалось, давно должен был лишиться. Такие, например, как стыд.
«Нельзя переходить черту… Но, неужели, именно таким она меня видит?»
— Тебе всё это прекрасно известно, не правда ли? — спросил Себастьян и вздохнул. — Неужели, тебе совсем не интересно, каково это, быть оживлённым? Мы против нашей воли были лишены стольких вещей. Поверь мне, твоя Невеста может вернуть тебе очень многое.
Эти слова отвлекли внимание Конрада от призрака.
«Не вздумай, Себастьян! Не смей об этом даже заикаться!…»
Глава 7
— Разве ты не хотел бы снова заняться сексом? — поинтересовался Себастьян, понизив голос. — Вряд ли, Конрад, ты бывалый ходок, пресыщенный женским вниманием. Если, брат, ты хоть немного похож на меня — то можно будет перечесть по пальцам одной руки, сколько раз ты был с женщиной.
Конрад не стал возражать, лишь заскрежетал зубами так, что желваки заиграли на стиснутых челюстях.
«По пальцам одной руки? Какой кошмар», — подумала Наоми, полетела к изножью кровати и зависла там, будто села в невидимое, парящее в воздухе кресло.
Наоми позволила себе немного любовников, потому что возможная беременность для работающей балерины могла обернуться катастрофой. Однако теми отношениями, которые у неё всё же были, Наоми наслаждалась в полной мере.
Даже несмотря на грязь, покрывавшую лицо Конрада, и шрамы на теле, Наоми не могла не признать, что у него приятные черты. Женщины должны были находить этого мужчину привлекательным. По крайней мере, достаточно привлекательным для того, чтобы он мог уложить в постель ту, которую бы захотел. Себастьян также был хорош собой. Однако и он утверждал, что им приходилось обходиться без этого. Наоми слышала, как братья говорили о том, что их маленькая страна была вынуждена десятилетиями обороняться от врагов, и что её население выкосила чума — неужели там совсем не осталось женщин, которые могли бы приласкать этих мужчин?