В оковах проклятого
Шрифт:
— Так, будет удобнее.
Вот только удобнее было именно демону, а Лие было непривычно. Странные ощущения, новые, необычные. Он уснул почти сразу, это она поняла по ровному дыханию и поднимающейся грудной клетке. Под кожей напряженные мышцы, но поза расслабленная и лежа на его груди, слушая стук его сердца, кажется, что спишь на корабле, и тебя укачивают волны.
Долгая война со сном была проиграна, поддалась инстинкту и уснула, вдыхая аромат его кожи. Пробуждение это интимный процесс, организм
Лиа проснулась от знакомого ощущения, ее волосы кто-то пропускал сквозь пальцы, осторожно, словно это драгоценные нити. Дернулась, чтобы отстраниться, так как по-прежнему лежала на груди Ардина, к тому же обнимая его за талию.
— Проснулась? — услышала тихий шепот.
— Да, — резко отстранилась и села на постели, поймав изучающий взгляд демона.
Руки за головой, смотрит дерзко, нагло, даже можно сказать пошло. Облизнулся, рассматривая грудь в разрезе рубашки, она так и не переоделась в пижаму, а продолжала носить его рубашку.
— Тогда собирайся, дел много, — отрапортовал, вставая с кровати и проходя мимо неё к бельевому комоду.
Лилиана, смотрела, как он переодевается при ней, не в силах отвести глаза, так это было эротично, захотелось прикоснуться к его спине, обнять. Тряхнула головой, отгоняя от себя мысли, сползла с кровати, стараясь не глядеть на него, поспешила умываться.
Вернулась в спальню, обнаружив, что демон полностью одет и сидит в кресле, вытянув вперед ноги. Черные брюки, черная рубашка, застегнутая лишь на половину, волосы стянуты в свободный хвост и концы его синих прядей, свисают за спинкой кресла.
— Собирайся. — Приказал, спокойным голосом приготовившись к спектаклю.
— Может, отвернешься? — с надеждой в голосе спросила девушка.
— Вот еще, я хочу посмотреть, тем более, я и так многое видел.
Краска вновь залила ее щеки от его слов и того, что он будет наблюдать за каждым ее шагом. Поспешила к комоду, извлекая из ящика чистый комплект одежды и белья.
Отвернулась от него, встала спиной, быстро надела белье и потянулась к черным брюкам, когда услышала его протест:
— Нет, не эти.
— Почему? — повернулась, держа в руках брюки.
— Другого цвета.
Достала другие — фиолетового цвета и показала Ардину:
— Эти?
— Да.
Фиолетовые брюки, белая блузка, ее собственные черные балетки, другой обуви не было. Волосы перехватила лентой и только после этого повернулась к нему. Присвистнул от увиденной картинки и поднялся навстречу ей.
— Пошли. — Схватил
После завтрака он отвел ее в мастерскую, пристегнул к ножки стола на цепь, за щиколотку. Наклонившись к уху, обдал горячим дыханием с просьбой:
— Будь, хорошей девочкой, мотылек.
Развернулся и ушел, оставив братьев в недоумении, но расспрашивать они не стали. Лиа, злилась на него, хотелось как-то отомстить.
Филипп и Миша, заканчивали работу над ее гардеробом, вернее над бельем и обувью, поэтому не обращали внимания на то, чем занята их госпожа.
Ард, вернулся за полчаса до обеда, встал рядом с ней.
— Как успехи?
— Отлично, — ответила, не отрывая глаз от машинки, — вот, примерь, — протянула ему сложенные брюки.
Ничего не подозревающий демон, быстро переоделся и оглядел себя в зеркале, которое только сегодня появилось в мастерской. Сжал пальцы в кулак и повернулся к ней, зло, процедив сквозь зубы:
— Что это? — указал он на предмет одежды.
— Это модные зауженные брюки, — еле сдерживая смех, ответила она ему.
— Ты считаешь, что в этом можно ходить? — подался вперед, упираясь кулаками в стол. — Решила из меня шута сделать?
— Нет, модного мужчину.
Схватил за волосы, оттягивая их назад, так что ее голова опрокинулась назад:
— Играешь девочка, злишь? Только, ты не понимаешь, что я могу тебя как куклу переломать и выбросить. Понимаешь?
От нового ощущения боли из глаз брызнули слезы, но она смотрела на него сквозь влажную пелену, не отвечая на вопрос. Она сшила ему брюки не просто в обтяжку, а еще и штанины были разного цвета синего и алого. Глупая месть или забава, которая сейчас могла стать для неё фатальной.
— Почему ты плачешь, — ослабив схватку, спросил, утирая влагу с ее щеки, большим пальцем.
— Больно, — прошептала, уклоняясь от его руки.
— Как?
— Не знаю, но я ее чувствую, — честно призналась, Ардину.
— Давно?
— Нет, пару дней, кандалы, от них чешется нога, а потом она переросла в боль тупую, но боль.
Выпустил ее волосы и отошел на шаг назад со словами:
— Брюки перешьешь, — разорвал их на себе и переоделся в свои штаны, покидая мастерскую.
В обед за ней никто не пришел, о ней забыли или таким способом наказали. Лиа, молча шила, не разгибая спины, а когда вернулись молчаливые братья, сделал вид, что ничего не произошло.