В оковах твоей Тьмы. Книга 1
Шрифт:
Евтеева прикусила губу, испытывая неловкость и обиду. Ничего не поделаешь. Она-то рассчитывала, что гонорар покроет расходы на последующее лечение. Придется экономить. Или, что вероятнее всего, снова отложить заботу о себе и своих сосудах на более подходящее время, которое, как показывает практика, никогда не настанет.
– Усложнили вы мне задачу, Настя.
Ника повертела перстень с непонятным знаком, который Ася уже видела в клубе Devi-ant, и присела на край постели. По ее улыбке нельзя было прочитать, о чем же она думает и какое решение приняла.
Ася сглотнула и изобразила натянутую улыбку:
– Вероника Андреевна...
– Настя, не суетитесь.
– Кирсанова взяла в руку апельсин и подбросила в воздухе.
– Я говорила с вашим доктором и согласна со всеми его рекомендациями: вам следует пройти обследование и пролечиться. У нас довольно жесткий график, который выдерживают не многие. Я хочу, чтобы вы вернулись здоровой и полной сил. Кому будет легче, если после каждого рабочего дня вы вновь будете ложиться на больничную койку?
Ася была готова выслушать безапелляционный вердикт начальницы, не сорвавшись в униженные оправдания и просьбы не увольнять ее. Мир не стоит на месте, особенно мир бизнеса, Евтеева прекрасно это понимала. Толку акуле маркетинга Кирсановой от сотрудника, который вылетел из седла, даже если этот самый сотрудник считался лучшим из лучших? Поэтому, услышав слова Вероники, не поверила своим ушам. Ее не собираются увольнять? Даже отстранять от работы? Дадут эти двое суток, на которых так настаивает доктор, чтобы окончательно обследоваться и начать лечение?
Наверное, это недоумение отразилось в глазах Аси. Вероника же как ни в чем не бывало отложила апельсин в сторону и ободряюще улыбнулась:
– Я понимаю, о чем вы думаете, Настя. И да, я бы вряд ли проявила подобное великодушие к кому-то другому. Спросите почему?
"Потому что я мастер своего дела", - ответ напрашивался сам собой, но озвучить его Ася постеснялась. Кирсанова же смотрела испытывающе, внимательно, словно подталкивая нерешительную сотрудницу к признанию собственных заслуг. Увы! Ася только покраснела и ощутила, как голосовые связки застывают в немом протесте. Прекрасно понимая, что является лучшей в своем деле, Евтеева была готова провалиться сквозь землю, чем это признать вслух!
Ника все поняла. Это было в ее глазах. Цепкипх, умных, гипнотических... и каких-то безжалостных, несмотря на искорку симпатии. Чтобы скрыть смущение, Ася украдкой разглядывала костюм начальницы. Темно-лиловый пиджак, облегающие кожаные брюки, ожерелье с кулоном в ложбинке груди. В ушах покачиваются крупные серьги в виде крестов. Икона стиля, недосягаемая и восхитительная; во внешности и манере смотреть на собеседника есть что-то дьявольское, вызывающее опасение. Евтеева моргнула, сообразив, кого ей напомнил Юрий Соколов. Веронику Кирсанову.
В очень немногих людях встретишь загадочную уверенность и утонченность, которые одновременно и влекут, и заставляют держаться на расстоянии. Ася впервые столкнулась с такими ее обладателями, а может, просто не замечала их ранее. Да и Кирсанова улыбнулась, и Ася поспешила убедить себя в том, что все это ей привиделось. Улыбка делала эту женщину какой-то близкой, вызывающей доверие к собственной персоне.
– Все-таки есть люди, ради которых можно нарушить правила. Даже переписать. Все мы разные. Кому-то ты окажешь
Ася потянулась за апельсином, чтобы скрыть свой интерес. Она поняла все. Явно Соколов сам приложил руку к тому, что ей сейчас озвучили. Хотелось спросить напрямую. Ах! Если бы она нашла в себе силы для этого!
– Настя, - Кирсанова бросила взгляд на изящные часы на запястье.
– Вы сильнее, чем думаете о себе. Намного сильнее. Такой источник силы есть в каждом из нас. У кого-то он погребен заживо и никогда не проснется. А вам-то следует помочь, чтобы этот Грааль силы проявил себя. Вы так давно убиваете в себе саму мысль о том, что можете достичь вершин, что без посторонней помощи будет очень трудно вырваться из этого замкнутого круга.
– Зачем вы мне это говорите?
– не подумав, выпалила Ася, впиваясь ногтями в податливую кожуру апельсина. Она была смущена и растеряна.
А Кирсанова ждала этого вопроса.
– Видите ли, Настя, в течение последних двух лет у вас было несколько возможностей подняться по карьерной лестнице. Но именно ваша неуверенность в себе и неумение распорядиться собственным потенциалом удержали меня от того, чтобы дать рекомендацию. Я действовала не только в своих интересах. Корпоративные вершины - это поле боя, где необходимы стойкость и смелость. Умение быстро реагировать. При всей вашей гениальности с таким характером и никому не нужной скромностью вы бы там недолго продержались.
Это было обидно, но Евтеева прекрасно понимала, что Кирсанова права. Карьерный рост манил к себе и отталкивал одновременно. Ася видела, какие интриги плетутся среди рядовых сотрудников, но ведь наверху уровень игры гораздо выше! И зачастую твои профессиональные навыки и гениальные идеи мало что значат. Их присвоят, а тебя подставят, воспользовавшись малодушием и привычкой всем угодить.
– И как мне разбудить эту силу? Тренинги, психолог?
Слова начальницы задели потаенные струны в душе Аси. Это была не просто обида, это было осознание собственной никчемности. И боль - оттого, что она не может двигаться дальше, потому как банально боится сделать шаг из своей зоны комфорта. Девушка и сейчас понимала, что не сможет сама вырваться из сетей обыденности и выработанной годами привычки быть незаметной и удобной для всех. Вердикт Вероники Андреевны только разбередил и без того не заживающие раны в сердце одинокой потерянной девочки, чей огонь однажды грубо заточили в гранитные стены импровизированной темницы. У этой малышки не было ключа, чтобы открыть все замки и вновь извлечь его на свет божий. И ей никто не торопился в этом помогать, так как привыкли к уступчивости и безотказности его когда-то законной носительницы.
– Я не верю в силу тренингов, Настя. Не в этом случае. Для того, чтобы разрушить границы и освободить силу, часто приходится идти босиком по битому стеклу. Наступать неоднократно на одни и те же грабли. Падать несчетное количество раз, а потом вставать. Уметь различить из множества протянутых рук ту, которая вам поможет... даже если именно эта рука каждый раз толкает вас с обрыва. Кто-то делает это, чтобы причинить боль, а кто-то для того, чтобы освободить вашу настоящую сущность. Иногда так трудно различить, кто действует в ваших интересах... практически невозможно.