В оковах твоей Тьмы. Книга 1
Шрифт:
«Миша был прав, до последнего слова», - подумала девушка, отвернувшись от сопровождающего и камер. Сейчас все ее эмоции можно было прочитать невооруженным глазом прямо на лице. Желая остаться незамеченной, Катя направилась было к поручням, чтобы плеск воды и отражение городских огней немного вернули самообладание.
– Кэтрин? – окликнул ее знакомый голос.
Девушка повернулась, заставив себя натянуто улыбнуться, задержала долгий взгляд на голубом платье брюнетки с проницательными глазами, которые сейчас светились дружелюбием.
– Николь? Круто выглядишь.
–
В голосе красавицы звучала неподдельная забота. Кате хотелось спросить у Ники, не холодно ли той в платье на тонких бретелях, но вместо этого пришлось придумать какой-нибудь вразумительный ответ, чтобы не выдать своего смятения.
– КД замучили. Все норм.
– КД? – не врубилась Николь. Но потом сделала вид, будто все поняла. – Не грусти. Ты знаешь, что через час для нас будет играть Дэвид Гетта? Никакой тоски. Иди к нам за столик.
Катя подчинилась, действительно почувствовав себя немного лучше, когда рука обычно надменной Николь легла на ее плечо и увлекла к столику, где уже сидели Адри, Эмерли и, кажется, Кассель. Все, кроме последней, обрадовались Кате. Девушка ощутила неловкость, заметив у перил грустную Виолу с коктейлем, напоминавшим молочный, но первый порыв попросить разрешения пригласить и ее за стол угас, не успев оформиться в слова.
Нет уж, Ви, прости. Каждый сам за себя. Это проект не о женской дружбе, здесь нужно рваться как можно выше, а ты тянешь вниз.
Сергей появился спустя двадцать минут. Операторы сновали между столиками, снимая официальную часть, Катя пила шампанское, горя желанием не столько согреться, сколько расслабиться и стать своей в этой компании гламурных принцесс. Живая классика умолкла, пока что затемненную сцену поспешно оборудовали диджеевскими установками и прожекторами, а за отгороженной ширмой оказался большой танцпол. Когда на сцене зажглись огни и появилась приглашенная звезда вечера, Катя непроизвольно вскочила на ноги и зааплодировала. Она даже не представляла, что ей придется лицезреть Дэвида Гетта настолько близко. Диджей мирового уровня был настолько открытым и дружелюбным, что Кате показалось, будто они знакомы очень давно. Он напомнил ей молодого Аль Пачино.
Все правильно, подумала она. Те, кто обладает настоящим талантом и большим состоянием, обычно лишен снобизма и звездной болезни. Как элита, так и Дэвид, а вот Акслер… наверное, не все спокойно в датском королевстве, раз он так сильно демонстрирует свое превосходство.
Грянула музыка, и девушки ринулись на танцпол. Кто-то даже увлек за собой Виолетту, которая сразу перестала грустить от проявленного внимания и пустилась в пляс – бесхитростный, зажигательный, мало задумываясь о камерах и условностях. Во многом свою роль сыграла теплая харизма Гетта и известный на весь мир хит, который открыл вечеринку:
You take me down
Spin me around
You got me running all the lights
Don’t make a sound
Talk to me now
Let me inside your mind… 1*
Иногда Катя ловила улыбку Дэвида, и от этого ей становилось
I don’t know where the lights are taking us
But something in the night is dangerous… **
От строк этой песни элита пришла в какой-то необъяснимый восторг. Катю подхватили волны азарта и непонятного предвкушения, словно танец был своеобразным ритуалом, предшествующим чему-то запретному, и оттого волнующему. От возбуждения и сдавливающего бандажного платья «Харви Леджер» стало жарко, ноги прошивало болью от тесноты новых «лабутенов», и поэтому, дождавшись окончания следующей песни World is mine, Катя осторожно протиснулась сквозь круг танцующих девушек и, подхватив со стола бокал с шампанским, обогнула рубку. Сюда не долетал яркий свет прожекторов, и разгоряченная танцами Авдеева с наслаждением подставила лицо легкому ветру.
Катер рассекал воды Влтавы, а далеко за бортом пылали огни ночной Праги, отражаясь в воде. Легкий ветерок трепал разметавшиеся от танцев волосы Кати, шампанское, показавшееся изначально кислым, сейчас ласкало рецепторы языка глубоким утонченным вкусом и не било в голову, а лишь сильнее расслабляло и заряжало легким куражом. Девушка стянула туфли, которые казались ей орудием пыток, и едва не застонала в голос, ощутив твердый настил палубы. Наслаждение было таким острым, что она не сразу услышала шаги за спиной. Тяжелые, мужские и немного неуверенные.
– Что, умаялась?
От неожиданности Катя все-таки поперхнулась и выронила туфли. Сказать, что не ожидала увидеть Акслера, значило бы покривить душой. Она каждый раз втайне мечтала о том, чтобы он подошел к ней, заговорил, выделил из толпы, и желательно все это наедине. Но в этих фантазиях он не был таким, каким был сейчас. Пьяным?
– Ты пил?
Что-то меняется в считанные секунды. Тишина нарушается и свертывается от резкого движения. Теплые ладони на пылающих щеках Аси пропускают через кожу высоковольтные разряды сладкого тока. Его близость накрывает с головой волной обжигающего, но такого приятного пламени, что девушка тонет в его глазах. Они не утратили серого окраса арктической зимы. Это против всех законов природы, но даже в сером омуте пляшут языки жаркого пламени.
Облегчение - остановил, не дал уйти!
– сметено эйфорией, когда его рот накрывает ее губы. И в тот момент все становится на свои места.
Его нежелание ее отпускать. Ее счастье таять в его объятиях. Стекать расплавленной лавой по его темным желаниям, оставляя на сердце глубокие следы своих так и не пролившихся слез, как будто наказывать этими отметинами за то, что он сотворил с ней накануне. Гаснуть искрами звездной пыли на кончиках его пальцев, кайме губ... даже поверх сердца, которое она сама заставила так громко биться.