В оливковых тонах

Хикс Том

Такие вот нев…

Некоторые буквы были не читаемые, написано было карандашом, и похоже, что под воздействием времени, либо влажности некоторые буквы стало не видно. Читаю дальше:

Как-будто ко….ра прибил,

Когда мне пок..зал..сь горы.

На этом клочке бумаги подписи не было. Все эти записи были похожи на черновики какого-то поэта или писателя. Порывшись в коробке, запустив руку на самое дно, я достал небольшого размера блокнот, он буквально помещался у меня на ладони. Пролистав его я заметил, что там очень много написано. Практически на каждой странице, в каждой строке были слова, которые собирались в предложения. Даже снизу, где строки кончались, были приписки, и какие-то корректуры к написанному. В самом начале блокнота была запись похожая на инициалы владельца этого блокнота: «I.J.R.». Напрягая свою память, стараясь пойти в какие-нибудь закоулки собственного мозга, я пытался извлечь

знание об этих инициалах, но никак не мог вспомнить. Блокнот был в очень хорошем состоянии, и я решил прочитать случайное произведение из него, открыв на случайной странице:

ФУТЛЯР

Произведение имело название.

Человек ходил в пальто, шарфе и шляпеИз него торчали лишь глаза.Закрывался он от внешнего от мира,Чтобы не поймать в себя слова.Он жил спокойно, в страхе и сомненьяхЕго люди обходили стороной.А дома он заваривал варенье,И вливал в себя он как стрелойМысли, что терзали и явленияТех людей, что обходили стороной.Он не снимал ни разу тот футлярОткрываться он боялся людям.Он думал, что в жизни он лишь капилляр,Что если он разденется его осудят.И мысли в слух никогда не говорилНо так хотелось ведь емуПоймать любовные те силы,Что в романах пишут и в киноВещают на больших экранах.Но не было уж больше силОн страдал от того, что нету мочи,Он не мог смотреть на весь окружный мир,И спрятал он за очками свои очи.Теперь уж из футляра ничегоТеперь по улице шагает черное пятно.Но в том пятне внутри горит огонь,И мечтает он, что на груди окажется ладоньЛюбимой женщины, которая раскроет тот футляр,Что он создал, бывая одиноким.Но вот настал тот деньКогда ни силы нет, ни мыслиКогда по улице шагает одна тень,Когда сосульки на домах повисли.Такие дни бывают очень редкоСказал глядя он в окноИ поставил по центру табуретку,Нога скользнула и ушел он далеко.И вот теперь ощутит он на грудиТепло руки, что снимет тот футлярВ комнате холодной от стоящей смертиРядом с тумбой, на которой формуляр.

Как грустно же было тому парню, что написал этот стих. Грусть заполнила меня, внутри все сжалось так, будто я увидел себя в этом произведении, но я же жив, а парень из стиха вроде как повесился. С небольшим уже азартом я начал копаться еще глубже в этой коробке, я прям рыл как ищейка, пытаясь найти что-то дельное, то, что откроет мне все секреты, но… увы.

В коробке были только записи, блокноты, бумаги, и везде мелькали инициалы «I.J.R.», а в голове у меня мелькала мысль: «Да кто же он такой, этот I.J.R., и что эти записи делают у меня на чердаке».

Я отбросил коробку номер «четыре» в сторону, отпил еще один глоток, уже немного остывшего, чая, укутался посильнее в одеяло, и взгляд мой снова задержался на коробке без номера. Интересно, что же там все-таки такое, почему мой взгляд кидается на эту коробку? «Ладно, черт возьми, видимо, там что-то очень интересное», – сказал я сам себе. Чтобы добраться до коробки без номера, надо снять несколько коробок сверху. Я скинул с себя одеяло, снял коробки, аккуратно составляя их рядом и взял коробку без номера. Легкая дрожь пронеслась по моему телу, когда я взял в руки эту коробку.

«Пойду-ка я на кухню и там уже разберу эту коробку», – снова сказал я себе.

Непрошеные гости

Взяв коробку без надписи, стакан с чаем и одеяло, я отправился вниз на кухню. По дороге на кухню я закинул одеяло в спальню и с коробкой и стаканом начал спускаться по лестнице, как вдруг услышал звонок в дверь.

«Черт побери, показалось, наверное,», – мельком промчалась мысль в голове.

Снова звонок в дверь, а за ней уже стук и строгий мужской голос:

– Мистер, откройте!

Снова звонок.

– Сейчас, иду! – как-то автоматически я среагировал. «Кого это черт принес так поздно», – новая мысль в голове.

Я поставил стакан на ступеньку лестницы, но коробку почему-то оставил при себе, такое ощущение, что она меня не отпускала. Взяв ее в одну руку, я отправился к двери.

– Сейчас, сейчас… – говорил я, открывая замки на двери, – минутку!

Открыв дверь, я заметил, что рука моя стала легче. Наверное, коробку выронил, хотя звука я не слышал. Одно временно с открытием двери взгляд мой опустился на мою правую руку, и я заметил, что коробки как будто и не было, а на пальцах виднелась кровь. Рефлекторно убрав руку за спину, я поднял взгляд выше, уже открыв дверь. На пороге моего дома стояли два офицера полиции. Позади офицеров красовался их автомобиль с включенными маячками, которые то синим, то красным светом освещали дома и деревья нашего квартала. На улице было очень снежно и свет от маячков полицейской машины, как новогодняя гирлянда освещал наши дворы.

Немного дальше за машиной в окне я заметил фигуру миссис Хэдж, которая, судя по всему, и вызвала полицейский экипаж. Она стояла, как призрак в доме, свет у нее не горел нигде. На самом деле, миссис Хэдж была очень противной, вредной, меркантильной и вечно сующей свой нос в чужие дела старушенцией. Иногда, создавалось такое ощущение, что она не спит, а еще очень хорошо видит во тьме, так как света в ее окнах я не видел никогда.

– Добрый вечер, Мистер… эээм, – начал полицейский. Он был таким классическим хранителем порядка в городе. Гладкое, выбритое лицо, суровый, но добрый взгляд, выправка, как у хорошего бального танцора, средний рост, очень атлетическое телосложение. Форма, кстати, ему очень шла. За первым офицером стоял другой, явно новичок в этом деле. Он был немного ниже первого, и, что я очень заметил в нем еще, так это то, что он был очень худой. «Тебе бы покушать, парнишка», – чуть не сказал я в слух.

– А, что собственно случилось, офицеры? – немного перебил я офицера, дабы не хотелось называть свою фамилию, да и не зачем им знать, а если бы хотели узнать, то уже узнали бы по моему адресу.

– Нам поступила жалоба на шум в вашем доме, – как робот произнес первый офицер, а взглядом пытался заглянуть ко мне за спину, будто у меня там шоу трансвеститов показывали.

– Эм, у меня все спокойно, я вот спал лежал, а вы меня разбудили среди ночи. Эм… это вам, случайно, не миссис Хэдж позвонила? – и я указал пальцем на дом напротив, – знаете ли, у нас с ней давние проблемы, старушке уже под, наверное… эм, сто двадцать лет, и она боится каждого шороха в этом квартале.

Полицейский обернулся за спину и уставил свой взор на дом напротив. В окне, что было справа сразу же исчез силуэт миссис Хэдж, и штора еще немного покачивалась. Он повернулся снова ко мне и сказал:

– Всего хорошего! И спокойной ночи, Мистер, эм… как вас? – все-таки он спросил меня.

– Доброй ночи, офицеры! – и я захлопнул дверь, но еще немного стоял у двери и ждал, когда офицеры уйдут. Они ушли, сели в свой автомобиль и умчались прочь с нашего квартала. Тем временем, я заметил, что моя рука резко потяжелела, я опустил взгляд и увидел ту самую коробку, что потерял из виду несколько минут назад. «Так, что-то странное, наверное, это из-за переутомления», – новая мысль.

– На чем я остановился? – спросил я себя, – Ах, да!

И я отправился на кухню с коробкой в руке, чтобы ее разобрать. Мой интерес все никак не угасал и мне очень хотелось знать, что же лежит в коробке, к которой так сильно притягивается мой взгляд.

Миссис Хэдж

Пока я шел на кухню, у меня из головы не выходила миссис Хэдж. Кстати, поймал я себя на мысли, я очень давно ее не видел, интересно, как она там. Не смотря на всю нашу с ней ругань я к ней относился довольно трепетно, мне она была интересна, как человек. Вы только представьте, человеку уже перевалило за сотню лет, сколько всего она может знать!