В опиумном кольце
Шрифт:
Покрышка лопнула. «Бьюик» швырнуло к середине дороги. Водитель отчаянно рванул руль, пытаясь удержать машину. Какой-то момент она балансировала на двух колесах, потом шлепнулась на все четыре и метрах в пятнадцати от меня со всей силы врезалась в боковой откос.
Я бросил «магнум» на сидение, включил скорость и снова до отказа нажал на педаль газа. «Форд» рванулся вперед. В тот же момент Лошадиная морда выбрался из «бьюика» и прыгнул на середину шоссе. Он молниеносно вскинул винтовку к плечу и прицелился в меня.
Из револьвера еще можно промахнуться по мчавшейся машине,
Раскрыв рот, он попытался отпрыгнуть в сторону, но винтовку не бросал. Это-то и погубило его. Я просто не мог позволить себе проехать мимо, пока она была у него в руке. И я не изменил направления...
Раздался глухой удар. Тело длинного, подброшенное радиатором, описало дугу в воздухе и упало под колеса.
Километров через двадцать пять мы встретили пост дорожной полиции. Пока Джудж Киприано, его дочь и я пили кофе, пытаясь успокоиться, четверо полицейских на патрульной машине помчались к месту происшествия.
Они нашли обезображенный труп Лошадиной морды, но «бьюик» исчез. Двум остальным гангстерам удалось сменить колесо и смыться до прибытия полиции.
Поскольку у меня были авторитетные свидетели, особых осложнений не возникло. Полицейские запротоколировали показания и отпустили нас. Начальник поста высказал мнение, что нападение было совершено преступниками, стремившимися расправиться с судьей Киприано за его суровые приговоры и крестовый поход против гангстеризма. Я знал правду, но помалкивал. Надо было спешить в Нью-Джерси.
Оливия Даноу и ее отец направились домой на полицейской машине. Я же, на своем простреленном, но исправном «форде», поехал своим путем.
Итак, значит кто-то сообщил гангстерам, где они могут меня найти. Я знал, кто навел этих бандитов. Но с этой личностью я еще встречусь. А сейчас — в Нью-Джерси!
Заведение, в котором Харрис Смит безуспешно пытался избавиться от своего недуга, находилось на заброшенной полоске болотистого побережья Нью-Джерси, километрах в 50-ти от Манхэттена. Одиноко стоящий запущенный дом в викторианском стиле, украшенный круглой верандой и дюжиной декоративных башенок, мог бы послужить идеальной декорацией фильма о привидениях.
Когда я остановил машину, дверь отворилась. На веранду вышел высокий широкоплечий старик в синих рабочих брюках и трикотажной спортивной куртке. Пока я поднимался по широким ступеням, он стоял и смотрел на меня.
— Чему могу служить, мой друг? — спросил он.
— Вы руководите этим заведением?
— Руковожу? — он наморщил лоб и посмотрел на меня неуверенно. — Я здесь живу, если вы это имеете в виду.
— Я имею в виду, что вы получаете деньги с ваших постояльцев.
— Кто вы такой?
— Я не полицейский, так что можете успокоиться. Мне только нужно поговорить с одним из ваших гостей, с Парком Пауэрсом.
Он подумал.
— Я не знаю никого с таким именем.
— Наверное, приезжая сюда, они указывают
Он молчал.
— Он джазовый трубач. Его привез сюда другой музыкант, который сам пытался лечиться здесь, но неудачно. Смит, Харрис Смит.
— Такого я тоже не знаю.
— Он приехал к вам около двух недель назад, — я назвал день, когда был убит Лоудер. — Пауэрс остался, а Смит уехал.
Это вызвало в его мозгу какие-то воспоминания, но он быстро собрался и ничем больше не показал свою реакцию.
— Вы попали не по адресу, мой друг. Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы хотите, чтобы я обыскал весь дом, пока найду того, кто мне нужен? Или хотите, чтобы я известил полицию, что здесь находится нелегальная больница для лечения наркоманов?
— Вы не сделаете этого!
— Сделаю, если вы будете молчать.
— Они меня арестуют, — сказал он жалобным тоном.
— А за что? Я не делаю ничего плохого, я просто помогаю людям избавиться от ужасного недуга. По крайней мере пытаюсь.
— Разумеется, совершенно бескорыстно?
Он вздохнул.
— Если бы они обратились в официальную больницу, то сразу бы попали на учет в полицию. И полиция заперла бы их в камеры и представила возможность бушевать, не давая в самый мучительный период никаких успокаивающих средств. Чего же плохого я делаю?
— Ничего такого, во что я стал бы вмешиваться. Но только при условии, что вы мне поможете.
Он опять вздохнул.
— Они никогда не говорят настоящих фамилий. Наверное боятся, что я смогу их потом шантажировать. Знаете, в некоторых заведениях так делают. Но я — никогда!
— Весьма похвально. Но вы догадываетесь, кого я ищу?
— Думаю, что да, — кивнул он. — Я знаю его под другой фамилией. И другого музыканта, который его привез. Вы говорите, Харрис Смит?.. Я не мог видеть его фамилию пару дней тому назад?
— Да. И фамилия Парка Пауэрса — тоже. Где он?
Он вошел в дом, я последовал за ним.
— Учтите, я не уверен, что это тот самый человек. — Мы вошли в неопрятную гостиную со старомодной мебелью и пузатой печкой, сохранившейся, вероятно, еще со времен Гражданской войны. — Мне приходилось на этой неделе пару раз запирать его в подвальном помещении. Но сейчас ему лучше, я перевел его на второй этаж. И даже двери не запираю. Видите, как много я успел достичь?
Я последовал за ним по скрипучей лестнице, покрытой потертой ковровой дорожкой. Он постучал в одну из дверей. Ответа не последовало.
— Мистер Браун?
По-прежнему никакого ответа. Старик нажал на ручку и открыл дверь. Комната без окон была размером с уборную. Кровать, стул и лампа под потолком составляли всю обстановку. Ни шкафа, ни стола. Открытый чемодан на полу заменял и то, и другое.
Худой негр в пижаме лежал на кровати. Его лицо цвета имбиря было измождено. Он крепко сжимал веки, скрюченные пальцы бегали по куртке пижамы, дергали и мяли ткань. Мышцы лица мучительно застыли, как наросты на коре дерева. Он тихо скулил сквозь сжатые зубы. Мне и раньше приходилось видеть людей, проходящих курс лечения от наркотиков и никогда это зрелище не оставляло меня спокойным.