В ожидании козы
Шрифт:
Я подавленно молчал. В Нижнеозерске я слыл самым начитанным человекам.
– Я читал Вальтера Скотта! – пустил я свой главный козырь. Ни один мальчишка почему-то не может даже слышать про Вальтера Скотта, а я нарочно прочитал все, что было у нас в районной библиотеке.
– Хо! Вальтер Скотт. Я прочитал его всего еще в детстве. Вот «Женщины мира» – это да. Еще с буквой «ять». Там про каждую нацию написано, даже про туземцев. А французские открытки видел?
– Немецкие видел.
Среди пацанов они ходили целыми пачками, цветные, отделанные золотом, на разные темы.
– Немецкие –
– А на войне он был? – спросил я.
– Профессоров на войну не посылают.
– А мой отец был… Два ордена дали.
– Ну, твой – кузнец.
Такое зазнайство мне не очень понравилось, но я промолчал: профессор есть профессор, а кузнец есть кузнец, и тут ничего не поделаешь.
– Я бы и сейчас в Москве жил, – вздохнул Виталька. – Все через мать. Влюбилась в одного артиста. Цыган какой-то. Черный, страшный, а она, как ненормальная, на его концерты бегает, цветы дарит. Было бы на что смотреть! Ну отец узнал, рассердился и, когда уезжал, законопатил нас сюда. Хоть и велосипед мне прислал, и пугач, и жратва немецкая есть, райцентр под боком, но все равно не Москва. Там, как выйдешь на улицу…
Виталька ударился в воспоминания.
– Слышь, – сказал я. – Я деньги дома забыл.
– У меня есть пятерка, – махнул рукой Виталька. – Хватит.
Но мои слова навели его на какие-то размышления, и он через некоторое время спросил:
– А сколько у тебя денег?
– Двести, – сказал я.
– Сколько?! – Виталька Ерманский был явно удивлен. – Где ты их взял?
– Отец дал… на хозяйство…
Ерманский оживился.
– Это хорошо. Мы сможем сходить в чайную и кутнуть как следует. Ты знаешь, один раз в Москве завалились мы в «Метрополь»…
– Так сбегать?
– Дуй. Мы подождем здесь.
Я побежал назад. По дороге я нарвал полевых цветов и спеленал их в тугой букет.
Я подошел к Виталикиному дому. Все окна были открыты настежь. Из окон слышался смех. Я был сильно удивлен. Кто же мог смеяться в Виталькином доме? Я встал на завалинку и осторожно заглянул в окно. За чистым накрытым нарядной скатертью столом сидела Клара Семеновна и смеялась. Напротив нее с книгой в руках сидел высокий мужчина в белой рубашке и что-то читал вслух. Сбоку, на тумбочке, в стеклянной банке из-под консервов стоял большой букет полевых цветов. Там были, как и у меня, ромашки, васильки и донник – вполне понятно, других цветов вокруг Утиного не росло.
Я соскочил с завалинки и пошел домой за деньгами. По дороге я бросил букет в траву.
Вторая любовь (начало)
– Принес? – спросил Виталька.
– Ага. Тридцатка.
– Тридцатка – это вещь.
Ерманский спрятал деньги в карман, вскочил на велосипед и дал команду:
– Цепляйсь!
Мы схватились за багажник и побежали за велосипедом. Часа через полтора мы были в райцентре. Райцентр сильно отличался от Нижнеозерска. Был он весь
Виталькину «кодлу» мы нашли на речке. Вокруг потрепанного патефона, стоящего прямо на песке, расположились человек пятнадцать мальчишек. В центре группы на охапке сена возлежал черный, как негр, детина с одной ногой. Сразу было видно, что он тут главный. Возле суетились несколько человек. Один поливал из ржавого котелка ему спину, другой делал массаж, третий что-то шептал на ухо.
– Здравствуй, Комендант, – сказал Ерманский заискивающим голосом. – Я вот тут привел… Хорошие ребята… Примем?
Я никогда не думал, что самоуверенный Виталька умеет так разговаривать.
– Кто такие? – вяло спросил Комендант.
– Недавно приехали… Хорошие ребята… Свои…
– Я же сказал, чтоб никто не смел водить сюда всякую шваль.
– Это не шваль, Комендант. Овчарка у них. Знаешь какая! Сила! Она на фронте была, раненых таскать может.
– А ну, мелочь пузатая, подь сюда, – сказал Комендант без всякого интереса.
Начало мне не очень понравилось, но я все-таки решил подойти. Комендант лежал черный, блестящий на солнце.
– Ближе.
Комендант даже глаза закрыл, так ему не хотелось смотреть на меня.
– Что такое? – опросил я как можно независимее.
Неожиданный сильный удар свалил меня на землю. Я вскочил, ничего не понимая. Комендант уже лежал как ни в чем не бывало, расслабленный и вялый, но глаза из-под прикрытых век следили за мной очень зорко. Я понял, что он выжидает момент для нового удара.
Но в это время сзади на него кинулся Вад. Пока не ожидавший нападения с этой стороны Комендант принимал меры к отражению атаки, я поспешил Ваду на помощь. Он был очень сильный, этот Комендант, хотя и без одной ноги. Зато руки – как железные. И мускулы на животе катались, словно шарикоподшипники. Но все-таки нас было двое, и мы сумели ему несколько раз очень хорошо врезать. Вад даже успел укусить его за ухо, а он умел кусаться не хуже бульдога.
Но тут на нас навалилась вся «кодла» во главе с парнем, который шептал Коменданту на ухо, в том числе и гад, скот, предатель Виталька Ерманский. Конечно, они вмиг скрутили нас. Кое-кому мы успели хорошо заехать, в частности предателю Ерманскому.
Они положили нас возле ног Коменданта. На каждой нашей руке и ноге сидело по человеку.
– Ну, что будем с ними делать, Комендант? – спросил Шептун, неприятный рыжий хлипкий тип. – Топить будем? Или на костре пяточки немножко погреем?
– Отпусти.