В парфянском плену
Шрифт:
– Сколько тебя знаю, ты всегда так говоришь. Даже мама плакала, говоря, что ты редко улыбаешься. Почему ты не веселишься, отец?
– Я думаю о рабах. Их надо кормить и лечить, тогда я смогу получить за них больше денег. А делать это в пустыне нелегко. Ты видишь, что Силлак и его воины не дают рабам есть. Это плохо.
– Рабы всё равно умирают, и ты ничего не сможешь для них сделать.
– Подожди… Заира, я уже стар. А ты очень молода. Мне бы не хотелось увидеть твоё будущее, тающим в ночи ещё до того, как сядет солнце моей жизни.
– Отец, зачем ты так? Всё будет хорошо, – она расстроилась, уловив
– Будущее не кажется мне безоблачным, – задумчиво протянул Абгар.
– Поэтому ты остался с нами? – тоскливо спросила Заира. При всей своей кажущейся весёлости и наивности она унаследовала от отца его ум и проницательность и теперь чувствовала, что тот неспроста сопровождает её в Ктесифон. У неё закралось подозрение, что Хантра могла рассказать ему о двух римлянах.
– Я связан с Суреной, как стреноженный у родника конь. Звезда Сурены слишком ярко засияла на небосклоне Парфии. И не только Парфии. Такие тяжёлые звёзды долго в небе не висят. В конце лета они падают по всему небу целыми стаями, как сбитые на лету птицы. Но, падая, они тянут за собой и остальных. В основном, тех, кто поближе, – Заира вздохнула, услышав эти слова. В них не было намёка на её поведение.
– Тогда будь подальше от него, – нахмурив брови, сказала она.
– Так далеко, как надо, я уже быть не смогу. Я был с Суреной везде. Свет его побед лёг тяжким бременем и на мои плечи. Кто знает победителя, тот знает и его врагов. Поэтому я опасаюсь стать слишком близким другом Сурены.
– Отец, я за тебя боюсь. Но у тебя пока нет другого выхода, – она обняла его за плечи. Старая служанка у входа покачала головой и тяжело вздохнула.
– Нет, дочка. Остаётся только быть рядом с тобой, если произойдёт что-то страшное.
– Не пугай меня. Сегодня такой весёлый день. Ты видел, как танцуют и поют гетеры в конце войска? Сурена разрешил мне послушать их с Кхабжем.
– Хантра говорила мне, что ты выходила сегодня из повозки несколько раз. Их песни не для твоих ушей, – вздохнул старый араб.
– Отец, я уже не маленькая. Мне тоже интересно, как живут эти женщины.
– Плохо живут. Не дай бог тебе когда-либо это узнать, – пробормотал Абгар.
– Ладно, ладно, не ворчи. Вот, лучше съешь фрукты со мной. А у Сурены появилась новая любимая наложница. Ты знаешь? – быстро перевела она разговор на другую тему.
– Нет, – удивился Абгар. – Я же воин, а не евнух.
– Её зовут Коринтия, слышал? Она нравится Сурене больше Лейлы. До сражения с римлянами Лейла была у него любимой. А потом семя Сурены раздуло ей живот, и Коринтия заменила её в шатре визиря, – Заира трещала без умолку, стараясь успеть рассказать отцу всё, что узнала за последнее время, а старая Хантра за её спиной недовольно сопела, не решаясь прервать девушку в присутствии отца.
Ближе к полночи Абгар встал и попрощался с дочерью и сестрой. Его сердце было спокойно: он понял, что дочь устала сидеть со старой служанкой и решила немного повеселиться. После той жизни, которой она жила в родной Эдессе, трудно было сразу привыкнуть к шатрам и повозкам гарема. Но пока он ничего опасного в этом не видел. Время всё должно было расставить на свои места.
Воины в лагере продолжали веселиться и кричать, но старая Хантра устала и легла спать. Заира дождалась, когда из её угла стал доноситься громкий
Глава 17
Парфяне радовались, когда им удавалось найти какое-нибудь развлечение. Особенно, если оно унижало римлян. Пользуясь благосклонностью Сурены, воины Силлака развлекались, как могли. При этом они не забывали славить Сурену, который сумел разгадать коварные планы жадного Красса и обхитрил его. Когда жара спадала, некоторые из них подъезжали к вереницам пленников и начинали обзывать их.
– Эй, смотри, а что это такие страшные воины идут без полководца? – с насмешкой спросил один из сотников своих лучников. – Надо бы им найти императора, чтобы вёл их вперёд!
– Да, только надо найти такого, как Красс, – ответил другой. – Такого же старого и глупого. Пусть ведёт их за золотом Парфии! Вон и лошадь ему готова! – он кивнул в сторону вяло плетущегося в обозе осла.
– Ха-ха-ха! – засмеялись остальные всадники. – Сейчас найдём нового Красса! Гей-эй-эй! – они застучали пятками по бокам лошадей и с криками разлетелись в разные стороны. Через какое-то время к сотнику притащили пятерых пленных, которые были чем-то похожи на Красса.
– Нет, эти все какие-то страшные, – брезгливо отмахнулся тот. – А вот этот, пожалуй, подойдёт! – он с радостью показал на сухого, сморщенного римлянина с седыми волосами и лицом, действительно похожим на бывшего римского консула. – Эй, ты! – позвал его сотник. Римлянин поднял голову. – Как тебя зовут? Не Марк Красс, случайно?
– Гай Пакциан, – ответил тот еле слышно.
– Будешь Марком Крассом. Понял? Забудь своё имя! Теперь ты Марк Красс! О-хо-хо! Как похож! – загоготал сотник. – Давай, сажай его на осла! Сажай! И шлем ему найдите! С красным плащом. Быстрее!
Пока Гая Пакциана наряжали римским императором, Сурена наблюдал за этим действом, лениво лёжа в повозке. Затея ему понравилась, и он приказал позвать к нему сотника. Тот сразу же прискакал и пал перед ним ниц. Визирь поморщился от такого чрезмерного проявления верности.
– Слушаю тебя, победитель римлян! – громко выкрикнул он.
– Ты кто? – спросил его Сурена.
– Сотник Адиль. Из войска Силлака.
– Сотник Адиль, ну что же ты так обижаешь великого римского императора? – с насмешкой произнёс Сурена. Сотник почувствовал эту интонацию, и в его глазах промелькнули искорки озорства. Он поднял голову и спросил:
– Посадить его на верблюда, визирь? Чтобы был выше?
– Нет, не надо. Ты совсем не знаешь, что знатные римляне просто так не ходят. За ними везде ходят рабы. Рабы их одевают, раздевают, кормят и укладывают спать. А императора у римлян охраняют ликторы. Пять личных охранников с розгами и топорами. Они разгоняют этими розгами врагов императора. Чтобы его случайно не обидели, – после этих слов сотник Адиль заржал диким хохотом, но осёкся, увидев, что остальные придворные хихикают намного тише. Сурена продолжил: – Если бы у римлян не было рабов, то, может быть, они и сражаться научились. Так что, делай всё, как надо. Найди императору пять ликторов, дай им большие кошельки с золотом, и пусть насадят на копья головы других рабов, чтобы помнили, как надо воевать.