В Париже. Из писем домой
Шрифт:
Алешка затеял Ассоциацию работников по рационализации Художественного Труда. Куда войдут конструктивисты (все и разные), Киноки, Леф и Чужак31 с Пролеткультом. Пока все настроены доброжелательно и не ругаются. Всем ясно, что такая организация необходима.
У Овена плеврит, ничего опасного нет.
Милая парижская Мулька, ты столько много работаешь, наверно похудел. На фото такой задумчивый взгляд.
Мулька здоровенькая и теперь весит 12 и… ф. С завтрашнего дня ей будем давать кисель, так что она у нас большая,
Лиля Брик сегодня мне звонила и предлагала взять у нее в долг денег до твоего приезда, какая любезность.
Целую, твоя собачка.
А. М. Родченко – В. Ф. Степановой
Милая Котя! Получил через Полякова 102 доллара.
Скажи Дзиге, что никакого «Септа» 15-метрового нет в Париже, есть в Германии, но дрянь.
Я уже заказал ему аппарат, как получу первые деньги по почте, сейчас же вышлю.
Володя приехал вчера, с ним бродил вечером и ночью по Парижу, сегодня не ходил на выставку, голова болит.
Сегодня купил фотоаппарат 4x6 «Ика» с объективом 2,7 за 1800 франков. Завтра буду снимать.
Купил сегодня подкладку под кожаное пальто и перчатки, тебе купил пояс. Хочу купить тебе юбку и вязаную кофту на зиму.
Володя даст адрес издательства, где ты получишь деньги, которые он забыл тебе отдать.
Больше никуда не пойду, насмотрелся всего.
Целую. Ваш Хомик.
Милый Котик! Получил письмо № 22. Посылаю открытку. Не говори Лиле, что мы с Володей пили. Володя меня не задержит, а задержат попутчики. Аркин, кажется, едет 7-го, а Дурново 15-го.
По почте еще не получил, как получу – вышлю аппарат Дзиге и телеграмму тебе.
Аппаратик замечательный, маленький, светосила 1:2,7, шторный затвор до l/1000 сек. с футляром. Ходил вечером на выставку смотреть, как горит у нас электричество, народу масса.
Завтра, может быть, поеду с Володей в Версаль после обеда. В воскресенье нет возможности работать, всюду народ.
Все развешиваю. Плакаты мои заняли две стены, графика еще стену, костюмы еще стену. Рисунков текстиля твоих четыре. Любкиных много.
Познакомил Володя с Леже, во вторник придет смотреть мои работы. Как освобожусь, пойдем к нему.
И я уже привык к Парижу, хожу один. Сам обедаю и покупаю вещи, могу ездить на «метре», бродить всюду: в кино, в цирк. Вообще, французы умеют понять иностранца, что ему нужно.
Картины Мориц упакует вместе с клубом.
Я тут какие хочешь деньги истрачу, аппаратов купил на 6000 фр., т. е. на 60 червонцев. Ты только не рассказывай всем.
Скажи матери, что Ваське (брату) я написал и получил ответ, и снимок с павильона послал.
Целую
Сегодня воскресенье. До обеда работал в клубе. В 7 ч. пришел Дурново. Володю сегодня не видел.
Начал развешивать фото и плакаты в клубе.
В Гран-Пале32 еще нужно развесить за эти дни кино, и фото, и текстиль. Хорошо, что Мориц будет до конца выставки, он же и упакует все. Я уверен, что, если бы я не поехал, Давид ничего не выставил моего…
Проявил снимки, очень хорошо. Теперь пришлю с «Клуба».
Устроил в комнате маленькую лабораторию, хорошо, что есть электричество и вода.
Целую. Анти.
Милая Варвара!
Вот, наконец, тот месяц, когда я уеду в Москву. Пока изменений нет. 4-го открытие.
Был у Леже, после 4-го буду ему показывать живопись33 и обменяюсь вещами. Он очень славный парень.
Пойди и получи деньги, которые тебе Володя должен, это «Военный вестник», Неглинная улица, изд. ОДВФ34.
Посылаю негатив «Рабочего клуба», хотя он еще в мелочах не готов. На фото мой новый приятель Дурново. Это пробные снимки, проявлял сам.
Возможно, что с Володей сделаем эскиз для окраски Лавки Внешторга.
…Ну, клуб готов, посылаю снимки. Правда, он такой простой, и чистый, и светлый, что в нем поневоле не заведешь грязь. Все блестящий риполин, много белого, красного, серого… Каждый день туда забираются русские и читают журналы и книги, несмотря на то, что вход загорожен веревкой.
Поговорил с Леже и зазнался. Я художник… Что делает Леже, так я это давно бросил. А если бы я был в Париже, то у меня имя было бы больше Леже. И все же я не хотел бы жить здесь… Чем мы – московские – хуже…
Вот он работает, работает, а живет-то не лучше меня, может и хуже, и вещей [работ] мало, все продано.
А я люблю не только чтоб писали, издавали, хвалили… Я еще люблю полежать на солнце и ровно ничего не делать…
А еще, вдруг, заняться кино-фото и черт знает чем… и быть ребенком, забыть все… и заняться починкой замка, и читать ПИНКЕРТОНА.
Завтра второе! Скоро буду свободен! Восток!
Я теперь понял, что не нужно ни в чем подражать, а брать и переделывать по-нашему.