В пасти Джарлака
Шрифт:
Неподалеку журчал ручей. Вот вдоль него и пойду — фляги с собой нет, а пить может захотеться в любой момент.
Я понимал, что идти вдоль ручья довольно опасно. Сюда на водопой ходит местное зверье, а хищники любят устраивать засады в таких местах. Неизвестно, какие тут водятся твари.
Что ж, еще один повод быть осторожнее.
Компас вел на северо-запад. И ручей бежал в том же направлении. Иногда приходилось идти прямо по устью, перепрыгивая с камня на камень. От воды приятно веяло прохладой.
Вскоре на пути повстречалась широкая поляна,
Мелкие красные плоды на вкус оказались невозможной кислятиной! Но выбирать не приходится. Я набил полный рюкзак, теперь хоть с голоду не помру.
Надо настроиться на позитивный лад. Ведь все могло быть и хуже. Грех жаловаться — пока мне не довелось переходить вброд широкие реки, вскарабкиваться на отвесные утесы, прорубаться сквозь джунгли. Проблемы как-то отошли на задний план, почти забылись. Главное — я живой! И с друзьями все в порядке. Просто не может быть иначе. Я их обязательно найду!
Но уже к обеду я начал осознавать всю беспомощность изнеженного городского жителя, оказавшегося посреди лесной чащобы. Охотиться не умею, в грибах и ягодах не разбираюсь. В ручье плещется рыба, но поймать ее нечем. Единственное, что есть в моем распоряжении, это вода и кислые яблоки.
Несколько раз попадались кусты, усыпанные какими-то незнакомыми лиловыми ягодами, на вид очень заманчивыми. Но я предпочел не рисковать. Ягоды выглядели нетронутыми, а раз птицы и звери их не едят, значит, и мне не стоит.
Придется затянуть поясок.
Есть у меня один знакомый — Дима Парасюк. У него заветная мечта — похудеть. Чего он только не перепробовал! И все безрезультатно. Но готов дать голову на отсечение, что мой метод ему бы точно помог. Называется — пять дней на яблочной диете.
Во всяком случае, я по прошествии этих ужасных пяти дней выглядел как стайер из Эфиопии. Меня шатало из стороны в сторону, а в глазах то темнело, то светлело.
Странно, что за весь путь я никого не встретил! Ни эльфов, ни зомби, ни людей, ни тем более моих друзей. Да что там… я и зверей-то даже не видал. Только один раз заметил белку, мелькнувшую в листве рыжим хвостом. Лес словно вымер.
Так я и шагал целыми днями в полном одиночестве. А на ночь старался забиться куда-нибудь поглубже в кусты. Первую ночь было страшно. Вторую тоже. Потом чувство голода вытеснило страх.
И вот на пятый день я понял, что всё… сил идти дальше просто нет.
До людей я так и не дошел, и не без основания боялся, что уже и не дойду.
Я оперся спиной о ствол дуба и закрыл глаза.
Не знаю, сколько продолжался этот голодный обморок, но, когда я очнулся, был еще день.
Надо мной, заслоняя солнце, стояли двое.
Квадратные, выпирающие вперед челюсти, грубая зеленая кожа, низкие лбы. Я сразу понял, что попал в руки орков. В ухе одного из них красовалось толстое бронзовое кольцо, а у второго в носу торчала кость. Кажется, человеческая! Он склонился надо мной и принялся обнюхивать. Заросшие густой шерстью ноздри с шумом
Другой орк, тот, что с кольцом в ухе, пророкотал:
— Посмотри на него, Зябба. Кожа да кости! Не могу поверить, что мы будем есть такую дохлятину!
Я тоже не мог в это поверить! Последнее время каждый норовит меня съесть! То Джарлаку скормить хотели, то тролль намеревался нами закусить, то зомби гастрономический интерес проявляли.
Орк (который окрестил меня дохлятиной) вытащил из-за пояса здоровенный топор. При виде острого как бритва лезвия я потерял дар речи. И очень не вовремя! Тот, кого назвали Зяббой, заткнул мне рот грязной зловонной тряпкой. Теперь я даже сказать в свою защиту ничего не смогу!
Я неистово брыкался и мычал, пока Зябба легонько не стукнул меня кулаком по голове.
Когда сознание вернулось, все приготовления были уже закончены.
Я висел параллельно земле, привязанный к жерди, которую орки собирались использовать в качестве вертела. Внизу лежала куча хвороста, а Зябба приближался с зажженной веткой в руке. У меня во рту по-прежнему был кляп. Я попытался высвободиться, но веревки держали крепко. Оставалось только молиться.
И тут счастье улыбнулось мне.
Пробормотав: «Заберу-ка я свой носок, а то сгорит», — Зябба вынул кляп.
В другое время меня бы, наверное, стошнило — узнать, что у тебя во рту побывал вонючий носок, знаете ли, не особо приятно! Но сейчас было не до того. Нужно как-то убедить зеленых не делать из меня шашлык!
Я брякнул первое, что пришло в голову:
— Не убивайте! Я — друг орков!
— Чо же ты раньше молчал?! — осклабился Зябба.
Он явно издевался.
— Я знаю одного тролля. Он говорил, что он — друг орков, и советовал мне идти в Стронгхолд. Его зовут Агырррр! — Я постарался как можно точнее произнести имя. И тут же получил кулаком по ребрам. Орк с кольцом в ухе, потирая кулак, прошипел:
— Этот щенок еще рычать на нас будет! — Он выхватил у Зяббы факел и кинул его в кучу хвороста. Ветки зашипели. Еще чуть-чуть и языки пламени взметнутся вверх! Я дико завизжал.
— Эй, Зуб, ты чего это делаешь? — заворчал Зябба. — Я знаю Агырра, бледнопузый не врет. Вынимай его из костра.
Спустя минуту я уже лежал на траве, развязанный. Меня трясло. Хотя ожогов не было, я все не мог прийти в себя от шока.
— Но я жрать хочу! — возмутился Зуб, нехорошо посматривая в мою сторону.
— Это друг Агырра, а тот — славный парень, хоть и тролль. Значит, жрать бледнопузого не будем! — отрезал Зябба. У меня отлегло от сердца.
Зябба склонился надо мной, кость в носу выглядела устрашающе.
— Я давно знаю Агырра, — сообщил он, похлопывая меня по плечу. — Говоришь, ты его друг? Отлично! Агырр должен мне пятьдесят монет. Будешь отрабатывать.
Зуб тем временем бесцеремонно рылся в моем рюкзаке. Тетрадка и ручка его не сильно заинтересовали, а вот фотоаппарат он долго крутил в руках, наконец кинул обратно в рюкзак. Брезгливо фыркнул: