В паутине преступлений
Шрифт:
— Весьма сожалею, сэр, — сказал ему сыщик, руководивший обыском. — По правилам мы должны проверять одного из каждых ста пассажиров.
Марк отлично знал, что подобного правила никогда не существовало.
При обыске у него не наши ничего предосудительного.
…На нижней палубе он встретил своего носильщика. Тот бросился к Лингу.
— Они обыскали ваш чемодан, сэр, — сообщил он. — Я только что отнес его в вашу каюту.
Марк последовал за ним. Носильщик незаметно передал Лингу пакет. Как раз напротив каюты Марка висела спасательная
Там его ждал очень любезный господин. Марк сразу же сообразил, что перед ним — сыщик из Скотленд-Ярда.
— Простите за беспокойство, мистер Линг, но мой коллега сказал, что забыл осмотреть ваше пальто.
Марк был уверен в том, что ничего подобного сыщику не говорили, однако улыбнулся и позволил себя обыскать.
Во время пути Марк не терял времени даром. Он обратил внимание на пожилого господина, всю дорогу страдающего морской болезнью, и оказал ему несколько услуг. Поэтому тот с удовольствием помог Лингу пронести на берег пакет с драгоценностями, хотя просьба Марка и показалась ему странной.
Они прибыли в Остенде еще до восхода солнца.
В таможне Линга снова обыскали. На этот раз — бельгийские детективы. Но обыск не дал никаких результатов, потому что драгоценный пакет находился в кармане пальто измученного морской болезнью господина. Марк извлек его оттуда только тогда, когда усаживал старика в автомобиль.
Сам же он справился пешком по безлюдной набережной к маленькой гостинице, которая находилась в северной части города. Неожиданно Марк услышал за спиной возглас:
— Руки вверх!
К нему подбежал мужчину в маске и навел на него револьвер.
Мистер Линг поднял руки.
— Достань-ка камни, Анни, — произнес грабитель.
Из-за его спины вынырнула молодая женщина. Она приблизилась к Марку, обшарила его карманы и нашла пакет с изумрудами.
Линг почувствовал запах духов, которыми пользовалась Полина. Молодая женщина тоже была в маске, но, присмотревшись, Марк узнал в ней свою любовницу.
— Ловко вы меня обставили, — честно признался Линг и улыбнулся. — Снимите маски, Анни-Полина и ее глупый старый отец. Я вас узнал. Зачем вы устроили весь этот спектакль?
Грабители, смеясь, открыли лица. Это действительно были ювелир и его дочь.
Мистер Эддеринг сказал:
— Мне нужно было переправить пряжку на континент. Кто же мог сделать это лучше, чем вы?
— Пряжку? — переспросил Марк.
У него захватило дух от волнения. Он с трудом пробормотал:
— Так значит, я вез…
— Знаменитую пряжку Купера, — закончил за Линга ювелир.
— Черт побери! — вырвалось у Марка.
Внезапно двери ближайших домов распахнулись, оттуда высыпали полисмены и окружили троих преступников.
Полина успела сунуть пакет обратно в карман опешившего Марка.
И тут прозвучал голос Оратора:
— Вы все еще ничего не знаете о пряжке Купера, мистер Линг?
* * *
Стейни сидел
— Слыхали ли вы когда-нибудь о Марке Линге? Вон его ведут. Умный парень. Я мог бы его спасти. Увидев его с этой девушкой, я сразу понял, что его ожидает. Я когда-то имел дело с ее отцом. Лингу до него далеко. А Анни не уступает в ловкости своему папаше.
На следующий день Стейни узнал, что Марку дали семь лет.
— Жаль, что не семьдесят, — сказал бывший помощник Линга.
ПРОВАЛ ФРЕДДИ ВЕНА
Инспектор Ратор никогда не интересовался опереттой. В тот роковой вечер он попал на представление только потому, что его пригласил Джонни Крю, который собирался купить театр «Элько». Там сыщику и довелось в первый и последний раз увидеть Фредди Вена.
* * *
Джонни Крю был влюблен в Диану Дональд, которая играла второстепенные роли, часто даже без слов, но зато славилась своей красотой.
В этом же театре выступала прославленная актриса Альна Вен. Они с Дианой были поразительно похожи: те же волосы, то же лицо, тот же голос. У Дианы были очень красивые ноги. Театральные критики называли их бесподобными, к большому возмущению Джонни Крю. Он не желал, чтобы репортеры описывали ее внешность вместо того, чтобы восхищаться талантом мисс Дональд. Во всех других отношениях он весьма сочувственно относился к ее увлечению театром, мечтал о блестящих ролях для Дианы и поддерживал в ней веру в успех.
Он мог бы в любой день жениться на ней, поскольку обладал значительным состоянием. Но Джонни не торопился, жалея Диану. Брак, по его мнению, сразу и навсегда лишил бы ее возможности стать звездой сцены.
Диана восхищалась Альной и считала ее самой красивой женщиной на свете. Надо сказать, что публика вполне разделяла мнение Дианы. В дни выступлений миссис Вен у кассы стояла длинная очередь. Своей прекрасной игрой она не раз спасала скверную пьесу, провал которой казался неминуемым. Игра Альны захватывала, ее голос очаровывал. Она принадлежала к тем немногим артисткам оперетты, которые не только поют, но и играют.
Почти никто из зрителей не называл ее в разговорах по фамилии. Она была единственной знаменитой Альной. Это имя, написанное огромными буквами, красовалось на всех афишах театра.
— Замужество? Какая чушь! — горько воскликнула Альна, когда Диана в очередной раз заикнулась о своих отношениях с Джонни. — Иногда брак приносит счастье, но большей частью он разбивает сердце. Поверь, Диана, для тебя гораздо лучше оставаться независимой актрисой. Ведь у тебя есть талант, моя милочка. Ты очаровательно играешь. Если бы ты была умницей, то приняла бы предложение господина Доваша выступать у него и ушла бы из «Элько». Немножко рекламы — и твое имя стало бы известным. Тогда вместо жалких шести фунтов в неделю ты получала бы все триста.