В ПЕЩЕРЕ ГОРНОГО КОРОЛЯ или Тёмный лес, Притча Башмачника или Варфоломеевская ночь
Шрифт:
– Ну что же, чёрт побери, прикажете делать?! – изогнувшись в беззвучном жесте, одними губами проговорила она.
Как вдруг… Шаги стали слышаться с постоянной частотой, но были едва-едва различимы. Нелл уже приготовилась к атаке, но тут… Послышались другие шаги, уже с другой стороны. Шорох. Первые шаги приблизились к последним. Глухой звук. Будто какой-то свёрток плюхнулся из одних рук в другие. Тихий, едва-едва различимый шёпот, но, как Нелл не вслушивалась в него, ничего не смогла разобрать, несмотря на свой превосходный, тонкий слух (у многих людей, имеющих не очень хорошее зрение, слух развит
Долго не было никаких звуков. Через некоторое время послышались шаги уходящие. Нелл, на свой страх и риск, едва слышно подошла к окну. Выглянув осторожно, она увидела лишь мелькнувшие на фоне леса две чёрные фигуры в плащах. Но длилось то лишь мгновение, так что опознать хотя бы примерно, кто это были такие, не представлялось возможным.
– Здесь творится какая-то дьявольщина, – проговорила Нелл себе под нос вполголоса, как вдруг послышался странный, полустонущий-полумычащий звук. Резко обернувшись, Нелл безошибочно определила его происхождение, то был человек, сидящий посреди комнаты, однако, быстро подойдя к нему, она застала его всё в том же положении забытья и странного, словно зачарованно-заколдованного сна.
Как вдруг…
К величайшему ужасу, от которого вмиг седеют, от которого волосы способны самовольно зашевелиться на голове, губы его дрогнули и зашептали… Что он шептал?.. Нелл на негнущихся ногах сделала ещё шаг и склонилась к самому его лицу, чтобы разобрать, но то был бессвязный, полубеззвучный лепет. Но вот слова его становятся всё чётче и чётче, а голос всё громче и громче, и, наконец, до слуха Нелл донеслись следующие строки, звучавшие в стенах старой хижины, словно слова пророка:
– В полночь, в полночь… Старое предание сбудется… В полночь-в полночь, когда стихнет сонм птиц и зверей… В полночь! Когда башенные часы отобьют двенадцать ударов, колокол зазвонит по всем… По ком, по ком звонит колокол? А? По ком? По ком он бьёт своим неистовым ненасытным языком? По ком, спрашиваю я вас, смертные люди? Вы не знаете, вы ничего не знаете! Вы думаете, что властители вы, в то самое время как повелевают вами… Грёзы, вот что захватит вас, чтобы обезоружить! Берегись, берегись, путник, Сказочного Безумца! Его слова не стоят и полцента! Не давай ему и полкроны! Этому негодяю! Старый Сказочник – старый Шарманщик! Одного поля ягоды! Не верь ему, ибо спасение твоё в бегстве! Внимание сладким речам – то твоя погибель! Не верь, путник, Старому Сказочнику, не верь!
Вдруг этот бессвязный, полубезумный монолог прекратился. Глаза человека закрылись, губы остановились, и он вновь погрузился в свой странный, околосмертный сон. Нелл попыталась заговорить с ним, но всё было тщетно.
– Эй! Эй! – шептала она. – Вы слышите меня? Вы меня узнаёте? Хотя узнаёте-то откуда! – хлопнула она себя по лбу. – Я путник, кого мне надо бояться? Кто ходит вокруг дома? Что означает всё то, что Вы только что сказали? Э-эй! Господин! Ну что же Вы так… Бросаете путника на произвол судьбы, – пыталась она воззвать к угасшим в этом человеческом существе чувствам. – Скажите же, я не понимаю…
Но человек всё так же сидел, склонясь, словно над книгой. Нелл ещё раз открыла её, полистала, и, пожав плечами, убрала в суму. Делать было нечего, нужно было продолжать путь. Перекинув через плечо рюкзак, Нелл
Он был покосившийся и полуразвалившийся, впрочем, как и сам дом. Однако, к своему большому изумлению, она заметила на ветхом, казалось, способном развалиться от одного лишь дуновения ветра, столе, стояла небольшая свечка. Нелл подошла ближе. Так вот, где они, возможно, стояли, а казалось, звук раздавался под окнами. Да уж, всего можно ожидать в такие времена в таких местах. Нелл подошла ближе и увидела то, что лежит на столе, – то была карты, вся испещрённая какими-то заметками чёрными и кроваво-красными чернилами.
– Уж не старый ли друг наш Мефистофель тут потрудился! – себе под нос усмехнулась она, и, как только слова эти слетели с её уст, огонь свечи покачнулся. Невольно она обернулась по обеим сторонам. – Тут не ровен час, хочешь не хочешь, станешь суеверным! – тише прошептала она.
Быстро взглянув на стол и оглядев, не было ли здесь ещё чего-нибудь существенного и значимого, она отставила свечушку, свернула карту, чернила немного потекли по ней, ибо были ещё свежими.
– Ах, чёрт побери!
Вновь пламя покачнулось.
– Так, это становится уже не смешно! Эй, Тойфель! 2 Если ты сейчас здесь, сделай так, чтобы эти, чёрт побери, чернила, не текли по бумаге!
И, словно по мановению, они засохли. Оторопь пробежала по всему телу.
– Час от часу не легче! Это была просто шутка.. Чудеса! Шутить тут, по-видимому, опасно! Особенно так. Что ж, – с этими словами она скрутила карту и убрала за пазуху. – Я бы с удовольствием поразобралась с тобой, милая, но я спешу.
2
Teufel (нем. «чёрт») – прим. автора
Затушив пламя свечки, и, немного подержав в руках и подумав, забрав её с собой, она бесшумно вышла через две покосившиеся доски, однако, не сделала они и шага, как за её спиной, в сарае, что-то упало. Она сделала шаг назад и заглянула меж досок, – какой-то символ, сделанный из железных прутьев, и, по всей видимости, висевший над дверью, упал на порог. Нахмурившись, Нелл быстро зашагала через освещённое полной луной к полю по направлению к Мрачному Лесу.
ГЛАВА 4. МРАЧНЫЙ ЛЕС
Длинные тени стались от подножьев деревьев по пустынному, подёрнутому клубящейся позёмкой тумана полю. Где-то вдалеке слышали отдалённые, странные звуки, но кто или что их издавало, это сложно было понять. Нелл быстро, закутавшись в плащ и время от времени передёргивая плечами, шла через поле. Одноокая Луна внимательно, даже не преувеличением будет сказать, пристально наблюдала за её передвижением. Нелл периодически оборачивалась, – всё время ей казалось, что за ней кто-то следит: то мерещился звук чьих-то шагов, то, что её окликали, то казалось, что в окошке избёнки загорелся свет, и не просто горел, а перемещался из комнаты в комнату, а потом исчезал, поглощённый немым ночным сумраком. Несмотря на одолевавший и сковывавший её свинцовыми цепями страх, она быстро-быстро шагала к лесу.