В Питер вернутся не все

Литвиновы Анна и Сергей

– Ладно. Давай перекусим.

А когда они уселись за стол – никаких разносолов, лишь куриный супчик да салат из фасоли, – Дима потребовал:

– Давай, рассказывай.

– По-моему, это тебе надо рассказывать. – Надя строго, с прищуром посмотрела ему прямо в глаза.

– И я расскажу тоже. Ох, у меня целая детективная история была...

– Я уже знаю.

– Откуда?

– Вся Москва знает. Все твои «Молвести» прочитали.

– Расскажу, расскажу.

«Может, и о Марьяне поведаю тоже – смотря по тому, насколько Надька далеко зашла в своем желании со мной расстаться».

–

Только ты, – продолжил Полуянов, – будешь рассказывать первая.

– Почему это?

– Потому что я первый спросил.

– Ну ладно. У меня ведь тоже, знаешь ли, прямо настоящий детективный роман был.

– Детективный? А я думал – любовный.

– А какой же детектив нынче без любви? – с вызовом глянула на друга Надежда, и ее слова опять болезненно проскребли по душе Полуянова, снова всколыхнули его ревность.

– Давай, колись, Надюха. И рассказывай – все. Как на исповеди.

– Буду я еще перед тобой исповедоваться! – фыркнула Митрофанова.

– Ладно, не исповедывайся. Только не ври.

– А я никогда не вру. – Девушка не удержалась и добавила: – В отличие от некоторых.

– Не буду спорить, кто из нас честнее. А то мы до мамонтовых костей не кончим. Ты меня заинтриговала. Мне уже даже интересно: что у тебя там случилось? В библиотеке похитили очередные раритеты?

– Нет, не раритеты. И не в библиотеке. Там совсем другое. Не знаю, с чего начать...

– С начала, – самоуверенно подсказал Дмитрий.

– Ну ладно, – проговорила Надя. – Начало было странным. Я и думать не могла, что та случайная встреча потянет за собой такую цепь событий...

Эпилог

Прошел год.

Проводница Наташа встретила, наконец, настоящую любовь всей своей жизни. Произошло это не в вагоне, как мечталось ей в юности, а довольно тривиально: у подружки на дачке под Белоостровом.

Вячеслав (старше ее на двенадцать лет) сразу поразил Наташино воображение – своей уверенностью, спокойствием, тихим голосом и удивительными рассказами из собственной жизни. Рано овдовевший, он, бывший радист, моряк и полярник – три зимовки в Арктике, пять в Антарктиде! – теперь работал шофером. Да не простым бомбилой – благодаря совершенному знанию английского, развозил на лимузине по Питеру богатых иностранцев. Денег хватало.

Жить вместе они начали словно молодые: спустя две недели после знакомства, а через месяц Наташа уже переехала к нему. Еще спустя полгода сыграли свадьбу.

Наташа чувствовала, что любит, как никогда не любила в молодости, и счастлива, как никогда в жизни.

Однако другая ее мечта – завести ребенка – осталась пока не осуществленной. Из-за возраста рожать железнодорожнице было заказано. Усыновление паре запрещали – опять-таки не из-за юных лет обоих супругов и профессии Наташи. Но пара, кажется, нашла выход – они стали брать из детдома семилетнюю Любашу. Пока только на выходные. Девочка сперва дичилась, но теперь в них души не чает. Наталья со Славой собираются оформить над ней опекунство – тогда Любаша сможет жить с ними постоянно.

Для Елисея Ковтуна поездка в Питер стала последним его приключением и последним залетом. Спустя две недели после возвращения в столицу он скончался

от передозировки.

Эльмира Мироновна Царева, вернувшись со съемок, всю свою энергию и талант посвятила больной дочери. Не дожидаясь решения вопроса о наследстве, она бросилась к знакомым артистам и режиссерам: Чулпан Хаматовой, Галине Волчек, Марку Захарову... Даже до Никиты Михалкова добралась. В итоге – о радость! – для того, чтобы профинансировать операцию ее дочери, все-таки нашелся спонсор.

Они отправились в Германию вдвоем. Старая актриса неотлучно проводила время с дочкой, сама порой удивляясь себе и своим невостребованным до сих пор запасам жертвенности и любви.

Операция прошла успешно (впрочем, врачи предпочитают осторожно говорить о «временной ремиссии»), и на днях Царева вместе с Ириной возвращаются в Москву.

Кряжин после гибели Волочковской (и Прокопенко) опять сорвался, запил. Спасло его лишь то, что генпродюсер компании, что снимала «Невозможно оторваться», не мог позволить себе потерять в разгаре съемок еще одного актера. Он направил к Николе настоящую спасательную экспедицию. Кряжин был вытрезвлен, закодирован и доставлен на съемочную площадку. Сыграл, как шептались за его спиной, вполноги, вполглаза, вполнакала – но сыграл...

Благодаря сложным интригам Старообрядцева и его бесчисленным связям в кинематографическом мире, должность режиссера-постановщика «Невозможно оторваться» досталась-таки ему. Впрочем, гораздо большую роль в его утверждении сыграло то, что летом, в разгар съемочного сезона, генеральному продюсеру так и не удалось найти Прокопенко более достойную замену.

Фильм был закончен. Волочковскую и Марьяну заменили другие актрисы, похожие на них внешне. Средние и тем паче дальние планы не потребовалось даже переснимать. Чтобы доснять «крупняки» с новыми исполнителями, уже осенью в Питер стремительным марш-броском отправилась новая киноэкспедиция – впрочем, Полуянова в нее уже не позвали.

Итак, картина была готова, но пока ее не купил ни один канал. Диме, как автору и, с позволения сказать, актеру, презентовали пару дисков с черновым (то есть без музыки, титров и студийной озвучки) монтажом фильма. Первым делом журналист отсмотрел эпизоды с собственным участием и со вздохом разочарования признался себе, что приглашение в Голливуд ему вряд ли светит.

Затем он взялся смотреть кино сначала – и на второй серии бросил. Честно говоря, получилась лажа. Холодный, тусклый и какой-то провинциально-дешевый фильм. И еще ему показалось: те эпизоды, что снимал покойный Прокопенко, все-таки вышли гораздо лучше, чем у Старообрядцева. Впрочем (когда и если кино выйдет на экраны), неискушенный зритель, не знающий перипетий съемок, эту разницу едва ли заметит.

Недавно состоялся суд. Марьяна получила, как и надеялась, по нижнему пределу: восемь лет лишения свободы.

Процесс над ней вышел громким. Его подробно освещали телевидение, радио, пресса. Впрочем, Полуянов не написал о деле больше ни единой строчки, как ни убеждал его (и даже грозил) главный редактор. Дима не хотел заново переживать события той ночи.

Журналист надеется: когда страсти утихнут, сочинит, основываясь на реальных событиях, выдуманную историю. То есть настоящий детективный роман.