В плену его желаний
Шрифт:
— Зачем же в одиночестве, Ваше Темнейшество? Мне кажется, будет справедливо, если вы уладите этот небольшой казус самостоятельно и станете моим подопытным… кроликом.
Я явственно услышала, как позади меня упали три челюсти, звонко ударившись о каменные плиты. Главное — не переиграть, а то гильотина встретится не только с моей совестью, но и с головой.
— Простите, Месси. Признаться, мне приятно, что вы рассматриваете меня в качестве… подопытного, но, увы, я должен сидеть здесь и неусыпно наблюдать за тем, как проходит конкурс, оценивая таланты невест и глубину их… познаний.
Сказала б я, за глубиной чего он собрался следить,
Сидеть на ступеньках перед ним, подобно тем девушкам, которых я видела в малом зале, мне, естественно, не хотелось. Я не рабыня и не наложница, чтобы так унижаться. Молчала, пытаясь отыскать выход из тупиковой ситуации, но в голову ничего не приходило. Хотя… А не спеть ли нам частушки?
— Я думаю, мой венценосный брат не будет против, если я приду вам на помощь, очаровательная Месси, — с легкой улыбкой проговорил младшенький, у которого, скорее всего, в детстве самым наглым образом отжимали конфеты, и он решил отомстить брату через меня.
Он спустился ко мне и сейчас смотрел на меня таким преданным взглядом, что кот из Шрека удавился бы.
— Верс, ты… — начал было Темный, а лицо его знатно перекосило недовольной гримасой.
— Да-да, знаю. Самый благородный, самый учтивый, самый скромный… — ответил этот дьявол в начищенных до блеска сапогах, приподнимая мою руку, чтобы запечатлеть на ней свой поцелуй. — Прошу, очаровательная Месси. Я готов на все, чтобы вы были счастливы! — указал он на кровать, подбивая меня непонятно к чему.
Кажется, гильотина уже радостно зазывала нас обоих, заставляя палача до блеска начищать тяжелое лезвие.
Темный Принц ухмыльнулся, поглядывая на меня с нескрываемым скепсисом. И вот зря он на меня так поглядывал, потому что, когда мне бросают вызов или, что еще хуже, сомневаются во мне, я как тот самый танк Т–34 пру напролом.
Бесцеремонно схватив младшенького за руку, я потащила его к кровати, гаденько улыбаясь своим конкуренткам, которым достались обычные мужики.
— Ну так что? Начали, Ваше Темнейшество? — оскалилась я, сверля взглядом эту заразу. Зараза проигрывать не желала.
— О, да! Да… Да-да-да! Сильнее, еще сильнее… ммм… О Боги! Да вы просто волшебница, Месси! О, да! Не останавливайтесь, только не останавливайтесь! Ааааа… Я готов жениться на вас прямо здесь и сейчас, лишь бы утром и вечером получать такое удовольствие! Имейте в виду, я с вас не слезу! — никак не мог закрыть рот младшенький Темный, безостановочно постанывая.
Собственно, именно этого я и добивалась, игриво поглядывая на Его Темнейшество. Взгляд мужчины горел чернильной бездной, как и в наши первые встречи, но теперь не пугалась. Наоборот, улыбалась, стараясь выглядеть сексуально — выгибалась, прикрывала веки, облизывала губы и тяжело дышала, будто возбуждена. Видела, он верил мне. Не хотел, но приходилось, потому что перед его глазами сейчас разыгрывалось настоящее представление.
— О, дааааа. Ваше Темнейшество, ответственно заявляю: из-за своего отказа вы потеряли невообразимо много, — продолжал подначивать мужчина старшего брата.
А я что? А я ничего.
Постояв немного рядом с кроватью, на которой бессовестно развалился младшенький, в ожидании непонятно чего, я обратила свой взор на конкуренток. И вот честное слово, лучше бы я этого не делала.
Бледная, как мел, Элизабет, словно бревно возлежала на одной
На ласки она не откликалась, на поцелуи — не отвечала. Ее тело вытянулось напряженной струной, и мне казалось, будто она вот-вот уплывет в спасительный обморок. Как же ее, такую стесняшку, вообще пустили на этот отбор? Черт, да она, по-моему, сейчас разревется.
На второй кровати творилось нечто невообразимое. Ангелика в прямом смысле этого слова ползала по всему матрасу, пытаясь догнать своего кролика, который оказался не таким уж и любвеобильным, как показалось изначально. Схватив его за штаны, девушка с розовыми бантиками оголила крепкую задницу молодого человека, однако сдаваться он явно не собирался и придерживал штаны спереди. Честное слово, будто это она его насиловать вознамерилась, а не наоборот.
Но это еще что!
На третьей кровати старательно работала Катрина. Причем складывалось ощущение, что подобным она занимается не первый раз и опыта уже поднакопила. И если у Ангелики ее кролик стонал от страха, то у Катрины — от наслаждения.
Эта дама беззастенчиво делала минет, глубоко насаживаясь своим ртом на вздыбленный член. Да я такое только в порно видела — и то случайно это видео по WhatsApp получила, когда попросила Рому скинуть мне на телефон приколы.
Видели бы вы мои глаза, когда на весь салон автобуса раздалось красноречивое "Аааааааааааа!" Я вылетела из автобуса на три остановки раньше, а лицо мое горело стыдом до самого дома. Друг, конечно, потом долго извинялся, но на моей детской психике то видео оставило неизгладимое впечатление, знатно на ней потоптавшись.
И вот теперь я во все глаза смотрела на то, как Катрина наяривает, наверняка пытаясь сожрать чужое орудие для наслаждений. Она нисколько не стеснялась ни потенциального будущего супруга, ни слуг, которые притворялись безмолвными статуями, ни других участников этой оргии.
Как они после такого рассчитывали стать Императрицами, для меня оставалось величайшей загадкой. Даже отбросив в сторону логику и личные взгляды, я не могла понять, как можно рассчитывать на внимание мужчины, на его глазах занимаясь сексом с другим. И пусть здесь другое мировоззрение, пусть оргии на каждом шагу, но в такую колоссальную распущенность Его Темнейшества я поверить не могла. Не ассоциировался он у меня с озабоченным маньяком, даже учитывая наши с ним приключения.
— Зашибись! — проговорила я, еще раз оглядывая своих конкуренток, у которых совершенно точно никогда не было моральных принципов. Ну разве что только у Элизабет. Собственно, воспитание налицо. Как хорошо, что меня мама только массаж делать научила.
И вот сейчас я вонзалась подушечками пальцев и ногтями в голову и шею моего подопытного, который растекался по кровати лужицей, испытывая то, что навряд ли когда-либо ощущал, будучи с женщинами. Да и с мужчинами, наверное, тоже.
Он стонал, блаженно прикрыв веки, а по его губам то и дело блуждала довольная улыбка. Раздевать его я не собиралась, поэтому массировала доступные участки кожи, но и этого ему хватало с лихвой. Он будто осознанно подыгрывал мне в этом сражении, и, если так оно и есть, я собиралась с ним подружиться, потому что свой человек в стане врага никогда не бывает лишним.