В плену экстаза
Шрифт:
Дэн Маккулла медленно поднялся со стула и, упершись ладонями в стол, пристально посмотрел на десятника:
— Выходит, ты надеешься, Карл, что я отправлю тебя в отпуск… чтобы ты мог объехать все стада и проверить погонщиков. Надеешься, что будешь заезжать в каждый ковбойский городок на пути, чтобы убедиться, что ничего важного не пропустил. И все только потому, что этот мальчишка якобы и есть Билли Уинслоу. Я правильно тебя понял?
Карл поспешно кивнул:
— Да-да, именно так, мистер Маккулла. Я уверен, что девчонка нанялась гуртовщиком. Иначе она не могла бы бесследно исчезнуть. — Сделав глубокий вдох, десятник продолжал: — Если только ее не спрятали в какой-нибудь мексиканской хижине. Хорошенькая и светловолосая… она лакомый кусочек для какого-нибудь
Маккулла, молча кивнув, уселся за стол и, казалось, о чем-то задумался. Минуту спустя он снова взглянул на Уитли:
— Хорошо, Карл, поезжай. Возьми с собой Марти и Ларри. Но предупреждаю: не вздумай устроить себе за мой счет развлекательную прогулку. Но если найдешь девчонку, то я оценю твои труды.
Карл расплылся в улыбке и энергично закивал:
— Вы можете на нас рассчитывать, мистер Маккулла. Мы доставим ее сюда…
— Нет-нет, Уитли. — Маккулла усмехнулся, и Карл почувствовал, что от этой усмешки у него по спине мурашки пробежали. — Ты выяснишь, где она находится и куда направляется. И сообщишь мне об этом телеграммой. Для этой стервы я приготовил нечто особенное… только ей предназначенное… А здесь она мне не нужна.
Карл снова кивнул. Такой поворот вполне его устраивал. Если на сей раз босс решил сам выполнить грязную работу, то тем лучше.
Карл уже направился к двери, но Маккулла прокричал:
— Секундочку, Карл! — Десятник обернулся, и Дэн, прищурившись, проговорил: — Перед тем как приходить в этот дом, принимай ванну. Comprende? [7]
Уитли потупился и буркнул:
— Понятно.
Десятник поспешно ретировался и с предельной осторожностью закрыл за собой дверь. Надев шляпу, он быстро зашагал по коридору. Из-за двери за его спиной доносились проклятия.
7
Понятно? (исп.)
Глава 8
Приподнявшись на стременах, Рэнд обратил взгляд к западу. Несколько дней назад они наконец-то вышли на равнину со множеством рек и ручьев. К тому же погода стояла исключительно благоприятная. Одно лишь вызывало беспокойство… Судя по всему, здесь недавно прошли обильные дожди, так что вода в реке Бразос сильно поднялась, и были все основания предполагать, что сейчас им переправиться через нее уже не удастся.
Рэнд окинул взглядом стадо, затем снова повернулся к западу. Конечно, он мог выбрать Старый Западный путь и разбить лагерь у брода, которым все пользовались. Но, к сожалению, там уже стояли в ожидании несколько стад — Рэнд прекрасно их видел даже на расстоянии. И, разумеется, эти стада уже заняли все пастбища в районе брода, так что, если бы он направился туда, ему пришлось бы вторгаться в пределы чужих территорий, что считалось нарушением негласного закона, установленного между погонщиками.
«А может, повернуть на северо-восток и попытаться переправиться через Бразос на несколько миль выше Раунд-Тимбера, — размышлял Рэнд. — Тогда можно было бы найти такой путь, чтобы…» Рэнд тяжко вздохнул и сокрушенно покачал головой. Вот уже несколько дней — после возвращения из Абилина — он чувствовал, что с трудом соображает — вернее, думает вовсе не о стаде, которое надлежало вовремя доставить в Монтану. И Рэнд прекрасно понимал, что являлось причиной его нынешнего состояния.
Отыскав глазами Билли, Рэнд невольно усмехнулся. Какой же он глупец… Неужели он сразу не мог понять, что Дракер — женщина? Теперь же, глядя на нее, он удивлялся, что мог столь долго заблуждаться. Ведь было совершенно очевидно, что Билли — не парень. Но как ни странно, никто из гуртовщиков пока что не догадывался об этом — во всяком случае, Рэнду хотелось так думать. А если кто-нибудь даже и догадается… Впрочем, это не очень-то его беспокоило. Сейчас Рэнда волновало совсем другое… Ведь он чуть не потерял ее — эта мысль постоянно преследовала его, не давала покоя. В гостиничном номере в Абилине Билли заявила, что и сама может
Тут Рэнд вдруг вспомнил о Люсиль и невольно усмехнулся. Он столько раз покидал постель этой женщины и никогда не задумывался о последствиях. Более того, он отдал Люсиль на милость молодого банкира, отдал без малейшего сожаления и укоров совести. Все женщины по-своему хороши, но… Но Билли совсем другая. И она, конечно же, совсем не думала о нем. Она думала лишь о том, как бы добраться до Монтаны. Но что влекло ее туда? Неужели ее действительно кто-то ждал?
От жгучей ревности у Рэнда защемило в груди. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох. Что ж, пусть даже кто-то ждет Билли в Монтане это ничего не изменит. Он твердо решил, что завоюет Билли, сделает ее своей. Ему следовало только набраться терпения, и тогда… Да, он уедет из Монтаны вместе с Билли, и после этого они никогда не расстанутся. Не расстанутся, потому что он не желает с ней расставаться. И потому что она поймет, что он, Рэнд, любит ее больше жизни. Но сейчас она избегала его. Прошло три дня после их ночи в Абилине, а они не обменялись и несколькими словами. Более того, Билли даже ни разу не взглянула на него. Но почему? Почему она не желала с ним разговаривать? Рэнд не знал, как ответить на этот вопрос, но решил, что непременно добьется ответа, причем сделает это немедленно. Или, во всяком случае, в ближайшее время.
Сидя по привычке чуть в стороне от костра, Билли доедала остатки ужина. Хрустящий поджаристый бекон немного разнообразил походное меню гуртовщика. Впрочем, у Нейта Строу все ужины, обеды и завтраки были на редкость вкусными — Рэнд не зря считал его превосходным поваром.
Билли уже взялась за кружку с кофе, когда раздался громкий крик Джереми Карлайла:
— Будь я проклят, Нейт, если это не самый вкусный ужин на свете! Думаю, что после окончания пути мне будет очень не хватать твоей стряпни.
Повар с усмешкой взглянул на молодого гуртовщика:
— Что ж, парень, я искренне признателен тебе за то, что по достоинству оценил мои старания. Вот только приготовить что-нибудь по-настоящему вкусное мне едва ли удастся при таких запасах. Но можешь называть мою стряпню жареным цыпленком — так вкуснее будет.
Все рассмеялись, и даже Билли улыбнулась. Она прекрасна знала, что гуртовщики, как правило, скупы на похвалы, так что если уж кто-нибудь оценил старания повара, то он имел полное право гордиться похвалой.
Нейт же просиял и, окинув взглядом погонщиков, добавил:
— Знаете, парни, похоже, вы заслужили своими комплиментами особое угощение. Я, конечно, ничего не обещаю, но завтра вечерком постараюсь вас кое-чем удивить.
Гуртовщики тотчас же оживились; послышались возгласы одобрения, а затем все принялись обсуждать последние слова повара. Воспользовавшись ситуацией, Билли поднялась на ноги и поспешно покинула шумное общество — ей хотелось побыть одной.
Удалившись от света костра, Билли сняла шляпу, провела ладонью по волосам, глубоко вздохнув, подставила лицо свежему ночному ветерку. В такие минуты она упивалась той толикой свободы, что давала ей темнота. Увы, только во тьме она могла скрыться от пристальных взглядов гуртовщиков — все они поглядывали на нее с любопытством, и девушку это ужасно раздражало.
Три дня, прошедшие после их совместного возвращения в лагерь, были очень нелегкими. Верный слову, Рэнд дал короткое, но весьма убедительное объяснение их позднему появлению. Однако реакция, как и ожидалось, последовала незамедлительная. Бразерс и Холл, воспользовавшись случаем, начали насмехаться над «любимчиком». Билли же, твердо решив не давать воли гневу, пропускала оскорбления мимо ушей. А Джереми Карлайл, когда находился поблизости, брал на себя миссию ее защитника. Девушка была очень признательна молодому человеку за его внимание, но все-таки однажды попыталась его остановить, сказав, что не нуждается в защитниках. Джереми сначала смутился, потом вдруг рассмеялся и заявил: