В Плену Красной Розы
Шрифт:
Ладаим привык к косым взглядам, хотя в Басселе они были не столь часты. Город лежал на важном торговом пути из Анора в Трисфолд, коим часто пользовались тивалийские проповедники и торговцы. Так было с тех пор, как их народ стал первым на Старой Земле, кому царский престол разрешил свободно вести дела в Западных Королевствах. Тех редких грубиянов, кто напоминал Крысолову о необычной внешности, он сам старался оправдать. Всё же тивалийцы были похожи и на годаранцев, память о жесткости которых, должно быть, навеки осталась в крови
– Значится, без лошадей не обойдёмся, – жаловался тем временем Полоз, качая бритой головой. – Вся задница будет в мозолях.
– Тебе надо было попросить у Квиллара штаны с подкладкой под зад, – посоветовала Ним с ухмылкой.
– Точно, – поддакнул Калач. – Поджопной подкладкой.
– Не поможет, – Дайбур махнул рукой и отвернулся. – Вообще-то у меня очень тонкая и нежная кожа – это даже Грач в своё время сказал.
– Уверен, тебе и лошадь нежная достанется, – сказал Ладаим, вынырнув из собственных размышлений.
– А Химера боится лошадей, – вдруг заявила Нималия.
– Что, серьёзно? – Калач прыснул в кулак. – Прям так и сказал?
– Он, конечно, не сознается, но всегда ищет способ на лошадь не садиться.
– А ты чего о нём вспомнила? – Крысолов повернулся к девушке.
– Да, так, – Ним дёрнула плечами. – Вы и сами постоянно о нём вспоминаете. Чёрт подери, когда разносчики подойдут?
– Нет тут разносчиков, – произнёс Граус.
– Чего? – Нималия подняла рыжеватую бровь. – Это в каком кабаке нет разносчиков?
Ладаим чуть улыбнулся. Дети Бертольда с малых лет познали все премудрости того, как должны работать хорошие таверны.
– В хемеленском, Грибочек, – Калач запыхтел и вылез из-за стола. – Кинь мошну, Крысолов. Я со всем разберусь.
– Я помогу, – вызвался Полоз. – Тебе рук не хватит.
– Спорим, что хватит?
– Споры я люблю, но не когда на кону выпивка. Пойдём, Калач.
Лисы забрали выданные рыцарями деньги и ушли к стойке трактирщика мимо шумных грубиянов. Крысолов вдруг одёрнул себя. Лисы? Он не в первый раз поймал себя на том, что стал думать о Калаче, как об одном из Лис. Наверное, оно и немудрено, учитывая, сколько они пережили с побега из Басселя. Куда больше беспокоило его то, что так же он думал и о Нималии.
Нет, она не должна быть одними из них. Лисы страдают, Лисы умирают, а перед этим – убивают и сами.
– Хоть убей, не пойму, почему меня он Грибочком называет, а тебе прозвища не дал, – тихо возмущалась девушка, оглянувшись на Грауса через плечо.
– Я и так половину жизни с прозвищем живу, – грустно бросил Ладаим.
– Но почему ты Крысолов? – Ним наклонилась поближе к нему.
– Ты уже спрашивала, причём лет семь назад.
– Да, но твой ответ меня не устроил. Ваш Настоятель просто раздал такие имена? Крысолов, Химера, Хлыст… Где тут связь?
– Я не знаю, Ним, – Ладаим сжал её руку. – Наверное, для него они что-то значили.
За его спиной –
– Эй, Богрен! – кричал толстому мужчине за стойкой румяный посетитель, самый взрослый и голосистый из компании. – Расскажи вот нам, почём нынче кружка пива для коричневой дикарской морды?
– Чего тебе надо, Наланар? – трактирщик смотрел сурово и не переставал наполнять высокие чарки.
– Ну ответь, чего ты какой? – притворно молил Хеннель. – Сколько с таких берёшь?
– Целковый агат за две кружки, как обычно, – Богрен поставил перед Полозом и Калачом две первые чарки и занялся следующими.
– Это же столько же, сколько я плачу, – Наланар поднял вытянутый указательный палец надо головой и затряс им. – Непорядок, Богрен. Не-по-ря-док!
– У меня для всех цены одни, – трактирщик остался непроницаем. – Хоть сам Чёрт явится.
Дверь таверны отворилась, и Ладаим посмотрел поверх голов пьянчуг. В питейном зале появились два знакомых лица: Каламад и его соратник Гадмар, не произнёсший ни слова за всю дорогу от острова Истабаль. Рыцари уселись за стол на другом конце помещения, бросили взгляд на Лис и начали шептаться.
Крысолов скрежетнул зубами. Либо «Мальдский Осётр» был местом достаточно популярным, либо рыцари за ними следили. Почему-то он склонялся ко второму варианту.
– Это, мать вашу, неправильно, – пьяница из компании Наланара, худощавый паренёк со шрамом поперёк правой щеки, вышел из-за стола.
– Сядь, Деймар, – грозно бросил ему трактирщик Богрен.
– Тихо ты, – Деймар косо махнул рукой в сторону стойки. – Ты нас обижаешь, вообще-то. Почему мы платим столько же, сколько годаранские дикари? И рыжие, мать вашу, шалейцы!
Крысолов упёрся пятками в пол и выдвинулся на табурете так, чтобы не задеть коленями стол при подъёме.
– Сядь, – повторил трактирщик.
Но Деймар не слушался. Шатаясь, он доковылял до стола Лис, встал по левую руку от Ладаима и протянул дрожащую ладонь в перчатке.
– Если Богрен с тебя брать не хочет больше, тогда плати мне, – потребовал Деймар. – Ты не будешь тут жрать за те же деньги, что честные хемеленцы. Гони ещё один целковый.
– Я не буду тебе платить, – спокойно ответил Крысолов.
Колени его подрагивали, так что пришлось прижать их к сиденью ладонями.
– Тогда я тебя выкину к херам, – закивал Деймар. – Я, мать твою, из стражи городской. Если бы я был на посту – хрен бы ты в город зашёл.
– Да какой из тебя стражник? – воскликнула Ним.
– А ты – молчи. Сама-то откуда припёрлась?
– Эй, Деймар! – из-за стола пьянчуг выскочил Хеннель. – Как думаешь, она везде рыжая?
– Ща узнаем, если бурая рожа не заплатит, – упившийся стражник захохотал.