В плену орбиты
Шрифт:
– Видно, так оно и есть. На орбите определенно что-то появилось!
– Понятно, товарищ Яковлев. Вы хотите, чтобы мы запросили московский Центр?
– Я уверен, что это совершенно бесполезно... хотя погодите. Сообщите, что через... гм... три минуты я иду на сближение с американским космонавтом.
– Хорошо, товарищ Яковлев. Но по данным локатора рекомендуем задержать начало маневра еще на четыре минуты. Получены уточненные данные слежения. Через семь минут ваш корабль достигнет точки, где потребуется наименьший расход топлива. В зоне приема другого океанского
– "Восток-9" связь окончил.
Яковлев взглянул на приборы. Батареи! Наружные прожекторы корабля берут слишком много энергии. Он щелкнул тумблером и выключил их...
Стрелка хронометра не спеша обегала циферблат.
"Через шесть минут, значит..."
Он всмотрелся в экран локатора. Вторая цель - то, что они называют "Джемини",-она...
Она приближалась - и очень быстро!
Яркий свет внезапно погас. Джим Дагерти не обратил на это внимания. "Восток" его не интересовал...
– "Меркурий", я - "Джемини". Как слышишь меня, Дик?
– Как колокола в воскресное утро, "Джемини". Как дела?
– Пока еще не прыгай от радости. Дик, но дела неплохи. Бортовой радар показывает около пятнадцати километров, и Бермуды передали мне подтверждение из Годдарда.
– Я слышал, как вы говорили. А когда мы с тобой стукнемся буферами?
– Не тереби меня, мальчик. У меня еще уйма дел...
гм, скоро я что-нибудь придумаю. А сейчас погоди минуту, Дик, мы проходим над Канарскими островами, и мне нужно свериться с радаром, прежде чем я подстегну свою лошадку.
– Не спеши, но поторапливайся. Мне не терпится увидеть твою рожу, морковная башка.
– Отвяжись... 0'кей, не прекращай связи, жди вызова.
Пруэтт молчал и слушал.
– Канарские, я -"Джемини". Отвечайте, Канарские.
– "Джемини", говорят Канарские. Запишите скорость и координаты, полученные от Годдарда.
– Ясно, Канарские. Передавайте.
– Слушай, "Джемини". Годдард советует немного скорректировать плоскость орбиты. Там считают, что после этого смогут вывести тебя точно на курс сближения
с "Меркурием". Готов записывать?
– Готов, Канарские.
– Внимание. Маневр на коррекцию плоскости орбиты провести так...
Джим Дагерти проделывал все операции неторопливо, стремясь не допустить даже небольшой ошибки, которая могла бы отбросить "Джемини" слишком далеко от нужной плоскости орбиты-настолько далеко, может быть. что он уже не успеет вовремя вернуться в нужное положение. Поэтому он выполнял все с педантичной тщательностью, трижды проверяя себя.
Джим сидел, притянутый ремнями к креслу капсулы.
Она напоминала ему кабину учебного двухместного истребителя TF-102A, на котором он когда-то летал.
В "Джемини" так же просторно, нет ощущения тесноты и скованности, как в "Меркурии".
Его кресло было слева. Прямо перед ним поблескивали шкалы приборов управления полетом и индикаторов времени. Правее, перед пустым креслом второго пилота, была точно такая же панель. Слева от Дагерти была рукоятка управления двигателями
Но у Дагерти не было времени для вывода "Джеминн" на такую орбиту, где можно было бы спокойно подождать денек-другой, пока "Меркурий" подойдет и окажется рядом. У него практически вообще не было времени.
Зато у него был надежный помощник. На борту капсулы было установлено небольшое, но необычайно универсальное счетно-решающее устройство. Оно было сердцем сложной инерциальной системы наведения, специально приспособленной для решения тех задач рандеву и стыковки, для которых этот двухместный корабль был сконструирован. И пока у Дагерти не было зрительных ориентиров для ручного управления подходом к "Меркурию", вся надежда была на это устройство и подчиненные ему системы.
Небольшой, но мощный радар обозревал пространство перед капсулой. Найти цель в такой огромной пустыне было чрезвычайно трудной задачей для бортового радара, но она значительно облегчалась тем, что можно было ориентироваться по сигналам ответчика "Меркурия". Этот слабый электронный голосок почти беспрерывно сигналил о положении капсулы Пруэтта. Он помогал точным наземным радарам находить капсулу и прослеживать ее путь, когда она пулей проносилась над ними...
Дагерти в сотый раз посмотрел в иллюминатор, находившийся прямо перед ним... Не видно "Меркурия". Еще слишком далеко. Нет смысла понапрасну таращить глаза- нет у него времени на это. Он...
– "Джемини", я - "Меркурий". Как дела, дружище?
– В твоем голосе звучит нетерпение, космонавт. Подтяни штаны и отдыхай пока. Только что изменил плоскость орбиты. По радару между нами около тринадцати километров. Мне некогда - тычу пальцем в клавиши счетной машины... Собираюсь крутануть капсулу прямо на встречный курс. Лучшего момента, чем сейчас, у меня не будет.
– Неохота прерывать такую красивую речь, морковная твоя башка, но ты все-таки пришпорь свою лошадку. Дагерти замер:
– Почему?
– Да потому, что Иван, кажется, хочет выручить меня раньше твоей легкой кавалерии. Я только что развертывался и смотрел - он определенно опять включил тягу.
– Далеко он?
– Трудно сказать. Думаю, метрах в ста или ста десяти. У него, по-видимому, какие-то неполадки в носовых соплах-они что-то больно часто включаются и выключаются.
– Он еще сигналил?
– Нет. Наверно, сильно истощил батареи, теперь воздерживается. Слушай, а ты нас уже видишь?