В плену разума
Шрифт:
«Эта информация мне неизвестна, об этом Вам может сказать только доктор и только при личной встрече, не по телефону. Подходите завтра с утра к отделению реанимации, оно находится в соседнем от нас здании на первом этаже, и там сможете получить всю информацию о состоянии здоровья Вашей мамы», – сказала медсестра.
«Хорошо, я поняла, спасибо Вам огромное, девушка! Завтра я буду там. До свидания!», –
Слезы ручьем потекли по ее щекам. Некоторое время она неподвижно оставалась лежать на полу, переваривая всю услышанную ею информацию и представляя завтрашний разговор с доктором. Анне хотелось прямо сейчас побежать изо всех сил в эту реанимацию, как будто ее присутствие там, около матери, имело бы какую-то пользу. Ей хотелось оказаться рядом с мамой и держать ее за руку, говорить ей, что она поправится, что ей обязательно помогут. Неведомая ей сила так сильно тянула ее туда, что за всю ночь она так и не смогла уснуть ни на минуту, с нетерпением дожидаясь времени отправления утренней электрички. В одиннадцать часов утра следующего дня она стояла у дверей реанимации и нетерпеливо нажимала на звонок. Через минуту дверь открылась. Перед Анной стояла молодая девушка, вся укутанная медицинскими одеждами и в резиновых перчатках на руках. Девушка поздоровалась и вопросительно посмотрела на нее.
«Здравствуйте, девушка. Мою маму позавчера положили к вам в отделение, ее фамилия Семенова. С кем я могу поговорить об этом?», – взволнованно сказала Анна, глядя на девушку в халатах.
«Здравствуйте. Проходите, только надевайте халат, берите бахилы и маску. Присаживайтесь на скамеечку. Сейчас я приглашу к Вам Дали Азизовича, поговорите с ним. А пока, возьмите, пожалуйста, и ознакомьтесь вот с этим бланком», – ответила девушка и достала из кармана нижнего халата небольшую бумажку. «Здесь написано то, что необходимо принести: большую упаковку влажных салфеток, бумажные полотенца, смесь для кормления, большую упаковку памперсов для взрослых. Мама у Вас худенькая, поэтому берите самый маленький размер, хорошо?», – говорила девушка.
«Памперсы? Ей что, нужны памперсы?», – удивленно спросила Анна, глядя на девушку испуганными глазами.
«Девушка, это реанимация, тут каждому пациенту нужны памперсы», – ответила та. «Надевайте, надевайте, давайте быстрее,
«Дали Азизович??», – удивленно размышляла про себя Анна. «Опять таджики наверное в каждом отделении. Интересно, он хоть по-русски умеет разговаривать, этот Дали Азизович? Боже, маме нужна смесь для кормления и памперсы! Значит, она вообще не встает, так получается? Господи, как жаль, наверно ей больно, очень больно. Интересно, пустят ли меня к ней?», – сотни мыслей проносились в голове Анны и переплетались между собой. Из-за бессонной ночи голова ее гудела, а по всему телу чувствовалось состояние какой-то тяжести, общей усталости организма. Ее размышления прервал высокий седовласый мужчина с густой и такой же седой, как и голова, бородой, вышедший из коридора. Анна почувствовала приятный аромат мужского парфюма и быстро встала, кивнув головой в знак приветствия и испуганно уставившись ему прямо в глаза.
«Здравствуйте! Вы Семенова?», – громко спросил мужчина на чистом русском языке без малейшего намека на какой-либо акцент. Анна опять лишь молча кивнула и продолжала испуганно смотреть ему в глаза.
«Я врач-реаниматолог. Состояние Вашей матери сейчас оценивается как тяжелое. Я так понимаю, она злоупотребляет алкоголем?», – сказал Дали Азизович и вопросительно посмотрел на Анну, дожидаясь ответа.
«Да, она употребляет много алкоголя. Всю свою жизнь», – ответила грустно Анна.
«Это заметно. Большое количество жизненно важных органов поражено алкоголем и высоким уровнем сахара в крови. Сахар практически не реагирует на инсулин, такое тоже бывает. Поступила она к нам позавчера с огромным показателем сахара в крови, который достигал почти двадцати пяти. Правая почка очень увеличена в размерах из-за воспалительного процесса. Сейчас мы подключили ее к аппарату искусственной вентиляции легких и пытаемся реанимировать. Я не привык врать людям и Вам тоже скажу правду: надежда есть, но если выкарабкается – будет жить на одних лекарствах», – закончил свою громкую речь врач.
Конец ознакомительного фрагмента.