В плену сомнений
Шрифт:
А вот с Элейн Монтгомери он бы очень хотел повстречаться.
И у него для этого была уважительная причина. Вчера Тим забыл у него на яхте свою видеоигру.
Через два часа Клай уже звонил в дверь дома Монтгомери. Элейн открыла двери и с тревогой уставилась на него.
— Клайтон! Как замечательно видеть тебя снова. — Она притворилась обрадованной, но у нее это не очень-то получилось.
— Я могу войти? — спокойный голос Клая не отразил ту гамму чувств, которые он испытал, увидев снова эту женщину. — Я принес Тиму его видеоигру.
— Тим с отцом ушел на рыбалку. Я
— С отцом? — саркастически переспросил он. Побледнев, Элейн отошла от двери.
— Заходи. — Проведя его в гостиную, где он столько раз сидел вместе с Андреа, мечтая о совместном будущем, Элейн спросила: — Хочешь что-нибудь выпить?
Клай пристально посмотрел на нее.
— Мой отец знает? — спросил он, решив говорить напрямик.
— Знает… что? — Элейн сделала вид, будто не поняла вопрос. Но по тому, как она крутила свое кольцо, Клай понял, что она сильно взволнована.
— Перестаньте притворяться, Элейн. Тим — сын моего отца.
Она воинственно вздернула подбородок.
— Ты ошибаешься. Отец Тима — Харрисон. Это записано в его метрике.
— В глазах закона это, может, и так, но в его венах течет кровь Динов. — Элейн попыталась ему возразить, но Клай не дал ей сказать ни слова. — Не тратьте свое время на ложь. Я хочу знать, кто еще знает об этом. И если мой отец тоже в курсе, то почему этот ублюдок ничего не сделал?
— А что бы ты хотел, чтобы он сделал? Вынудил меня пойти на аборт? Развелся с твоей матерью, которую он любит больше жизни, и тем самым уничтожил две семьи только для того, чтобы Тим был с ним? — сердито выкрикнула она.
— Если бы он любил мою мать, то никогда не изменил бы ей.
— Все мы не идеальны, Клай. И ты тоже. — Элейн устало опустилась на стул и печально посмотрела в окно. — Все мы совершаем ошибки. Но не обвиняй в этом своего отца. Это была целиком моя вина.
— Для этого нужны двое.
— Ты не понимаешь.
— Тогда объясните мне. Как вы могли предать мужа и свою лучшую подругу? Как долго это у вас продолжалось?
Элейн долго молчала, и когда Клай уже решил, что она не станет ничего говорить, она подняла глаза и посмотрела на него.
— Это случилось только один раз. Мы сразу же пожалели о своем поступке. Когда Джозеф понял, что ты уехал и больше не вернешься, это для него стало большим ударом. А я чувствовала себя виноватой вдвойне. Этого не должно было случиться.
— Если вы так любили своего мужа, то почему пошли на риск?
Ее глаза заполнились печалью и сожалением.
— Потому что когда-то я любила твоего отца. А потом он встретил мою лучшую подругу. И после этого все женщины перестали существовать для Джозефа. Все, кроме Патриции.
Удивленный, Клай опустился на диван. Его родители рассказывали ему, что полюбили друг друга еще в школе.
— Но вы вышли замуж за другого человека.
— Да, и я люблю Харрисона. Но это совсем другое чувство, чем я испытывала к твоему отцу. Первая любовь не забывается. Именно поэтому ты никогда не сможешь забыть Андреа или она тебя. Когда мне исполнилось сорок, я подумала, а правильно ли я сделала,
Клай не хотел чувствовать симпатию к этой женщине, но его гнев на нее немного утих.
— Мой отец знает? — снова спросил он.
— Он никогда не спрашивал меня об этом, а я ему ничего не говорила. Так же обстоит с Харрисоном и с твоей матерью.
— Как она могла смотреть на Тима и не видеть в нем меня?
— Тим очень похож на меня. К тому же любовь — очень сильное чувство, Клай, которое может заставить нас закрыть глаза на то, что мы не желаем видеть.
— Вашему мужу известно, что вы обманывали его? А Андреа?
— Нет. Это все в прошлом, и ничего нельзя изменить. Это известие только расстроило бы их и причинило бы им боль. Харрисон обожает Тима. Я никогда не сделала бы что-то, что разлучило бы их.
Ее слова убедили Клая в том, что он не может сказать Андреа, почему уехал тогда, не ранив при этом ее… или Тима.
Так что же ему делать теперь?
— Я люблю вашу дочь.
— Правда? — скептически переспросила Элейн.
— Я не уеду из Уилмингстона без Андреа.
— Если бы ты ее действительно любил, то не бросил бы ее восемь лет назад. А если бы любил своего отца, то простил бы его. И не наказывал бы свою мать за то, в чем она не виновата.
Будь он проклят, если станет выслушивать нравоучения этой женщины, которая почти разрушила его семью. И все еще может это сделать, если всплывет ее тайна.
Клай поднялся и пошел к выходу. Когда его ладонь легла на ручку двери, его остановила Элейн.
— Ты был самым главным человеком в жизни Патриции, Клай. Ты можешь ненавидеть меня, но она не заслужила того, что ты сделал с ней. И с Андреа тоже.
Впившись взглядом в лицо Элейн Монтгомери, Клай резко распахнул дверь и вышел. Это была правда. Жестокая правда.
Андреа любила понедельники. Начало новой недели, радость от того, чего она может достигнуть в следующие семь дней. Но после того как вернулся Клай, она стала их бояться.
Все эти дни Андреа напряженно ждала, что он войдет к ней в кабинет или, как сейчас, позовет ее к себе.
Ей удалось сделать то, что она задумала. Она заставила Клая вновь захотеть ее. Но эта победа имела и обратную сторону — она тоже хотела его.
Поднявшись на борт яхты, она нашла Клая сидящим за столом и просматривающим какие-то бумаги.