В плену у снежной бабы
Шрифт:
– Как это месяц?
– Да ладно, не пугайся ты, прочистят, куда денутся. – Она подошла к соседу. – Спасибо, дядя Коля, прости,
Сосед виновато развел руки в стороны. – Рад бы помочь, да не знаю, как… эх, жизнь настала – деревня наша пропала…
Пономарев уехал, а они стояли друг против друга и молчали.
Первой заговорила Снежана. – Слушай, Александр Олегович, а может баню… могу растопить… уважаешь баню?
Он обреченно усмехнулся. – Да уж понимаю, что не отель здесь… конечно уважаю, давай помогу.
Она предложила это скорей ради поддержки, чтобы как-то взбодрить Зубарева, уж очень печальным было его лицо.
– Баня так баня, – согласился
________
К вечеру баня нагрелась и, открыв дверь, казалось, жар пышет прямо в лицо.
В сауны Зубарев ходил обычно компанией. А вот понятие «русская баня» для него не существовало, поэтому он отправился с опаской, получив предварительный инструктаж от хозяйки. – Здесь мыло и все прочее, там тазик, там веник…
– Я не парюсь, – сказал он.
– А зря. Я бы тебя попарила. – Услышал он ответ и увидел ее невозмутимое лицо. И вроде бы в шутку сказала, а сама при этом серьезная стоит.
«Вот же язва, – подумал он про Снежану, когда она вышла, захлопнув дверь в предбаннике, – попарила бы она… самбистка… еще не хватало».
Конец ознакомительного фрагмента.