В плену у времени
Шрифт:
— Помогите! Пожалуйста, помогите!
Но никто не пришел на этот крик. За дверью кухни скреблась и выла Молли. Взрослые помогали сержанту Чадвику, который еле передвигал ноги, выбраться на дорогу. Миган и Сэм сидели с детьми на диване и смотрели «Красавицу и Чудовище».
Доктор Пирретти уронила голову на колени. Он забрал детей… Он на самом деле забрал детей! Он забрал обе машины! Слезы отчаяния катились по ее щекам. Все пропало! Какой же хаос во Вселенной, подумала она, произведет этот сорвавшийся с цепи бандит восемнадцатого века!
Пение
— Я провел здесь три дня и три ночи, на хлебе и воде из ручья, — сказал лорд Льюксон.
Питер, все еще будучи без сознания, застонал.
— А теперь ты прибываешь не с одной, а с двумя машинами, да еще зачем-то с двумя детьми!
— Я был вынужден изменить план, милорд. Я прихватил их из-за предосторожности, как я уже объяснял.
— Если я правильно понимаю причину, по которой ты привез их сюда, я полагаю, ты без труда избавишь их от мучений. Они оказались сиротами, да? Уверен, они лишь помешают тебе. От них следует освободиться.
— Я больше не ваш слуга, милорд.
— У меня и в мыслях такого нет, Синекожий.
Дегтярник встал на колени перед машиной Расса Меррика.
— Будь прокляты ее глаза! — вдруг воскликнул он.
— Чьи глаза ты проклинаешь? О какой такой леди ты говоришь?
— О докторе Пирретти — чью красоту затмевает самый изворотливый в мире ум!
Лорд Льюксон уставился через плечо Дегтярника на маленький переливающийся кристалл экрана. Он прочитал там: «Вход по коду шестого разряда».
— Эти слова выскакивают каждый раз, когда я пытаюсь привести машину в движение. Мне нужен секретный научный код, не то это устройство окажется совершенно бесполезным.
— Я восхищен твоим искусством справляться с этими устройствами, Синекожий.
— Эх, что там! Я не столь искусен, чтобы завести эту новую штуку.
Лорд Льюксон опустился на колени и стал рассматривать антигравитационную машину.
— «Шесть… семь… семь…» Значит, это те цифры, как ты говоришь, которые определяют, насколько далеко во времени продвигается это устройство? А если я изменю их, скажем, на «пять четыре четыре», она отправит меня в другой век? Остроумно, правда, остроумно! Итак, Синекожий, позволь мне тебе помочь…
Дегтярник поднял машину Расса Меррика на телегу, чтобы не нагибаться, рассматривая контрольную панель.
— Знаешь, Синекожий, ты меня удивляешь. В сущности, осмелюсь сказать, разочаровываешь. Ты обладаешь машиной, которая может позволить тебе плавать по морям времени, и каковы же твои устремления? Вернуться назад и переменить свою судьбу с самого начала твоей жизни. Ты меня разочаровываешь, Синекожий. Где же, спрашиваю тебя,
На затылке Дегтярника зашевелились волосы. Он знал, что увидит, еще до того как обернулся. Машина уже начала растворяться. Лорд Льюксон, наставивший на него пистолет, становился прозрачным.
— Ты глупец! Зачем возвращать назад людей? Я верну назад армии! Чего только не достигнет человек, который управляет временем!
Дегтярник в ужасе завопил:
— Я дурак! Идиот! Ты давно это задумал!
— Ты прав! Но я сделаю тебе подарок, Синекожий, ведь я добрый. Твои подозрения по поводу мистера Сеймура имеют основания. Вы с Гидеоном братья. Увы, я знал это с самого начала.
Когда лорд Льюксон исчез, Дегтярник дико зарычал и от ярости, что надежды его рухнули, изо всех сил ударил ногой колесо телеги, вспрыгнул на нее и стеганул лошадей кнутом. Телега загрохотала по папоротнику. Кэйт следила, как она уезжала. Но вот телега остановилась, и Дегтярник спрыгнул на землю. Вскоре Кэйт накрыла тень от Дегтярника. Она задержала дыхание, но непроизвольно открыла глаза. Дегтярник смотрел на нее, сжимая в руке нож. У Кэйт сердце подпрыгнуло в груди, во рту пересохло. Значит, он решил последовать совету лорда Льюксона! Ей хотелось крикнуть, но не было сил ни на крик, ни на то, чтобы пошевельнуться. Она ждала, когда холодный металл проткнет ее тело. Но Дегтярник грубо толкнул ее на траву и разрезал шнур.
— Том говорил мне, что ты выказала ему свою доброту, — сказал Дегтярник, будто оправдываясь.
Когда Кэйт поднялась, Дегтярник уже исчез за деревьями.
— Том? — удивилась Кэйт.
— Мог бы разрезать и мой шнур! — сказал Питер.
— Питер! Ты очнулся!
— Просто не верится. Двадцать четыре часа в двадцать первом веке, и теперь снова в 1763 году!
Мы в нескольких сотнях ярдов от того места, куда приземлились в первый раз!
— По крайней мере в этот раз понятно, что мы не в Австралии…
— Я точно знаю, где мы находимся, — сказал Питер. — И знаю, как отсюда дойти до Хоторн-Коттеджа.
— До дома Гидеона?
— Да.
— Ты слышал, что сказал лорд Льюксон о Гидеоне и Дегтярнике?
— Я этому не верю.
— Я тоже.
Хотя и с трудом, но Кэйт все же развязала узел шнура на руках Питера. Они шли молча, разговаривать не было сил. На холмах паслись овцы; поблескивая на полуденном солнце, летали пушинки чертополоха. Кэйт задала Питеру только один вопрос:
— А мой папа назвал тебе тайный код другой машины?
— Я видел, что он его набирал, но не обратил внимания, на какие цифры он нажимал, — ответил Питер.
— Ох, стыд и позор.
— Но по крайней мере и Дегтярник не знает их. Помнишь, что говорила доктор Пирретти — что видит в тебе огорчающие ее изменения. Тебе не кажется, что ты стала выглядеть… как будто немножко полинялой, а?
Эти слова привели Кэйт в ужас.
— Полинялой!
— Вероятно, все дело в освещении… — быстро сказал Питер.