В плену Времени

Савицкая Евгения

Я вспомнила вчерашнее пренебрежение Аркадия в антикварной лавке. Какое презрительное выражение приняло его лицо, надменное движение тонких губ, вздернутая бровь и испытывающий прищур маленьких водянистых глаз. Меня передернуло от того, что приходится быть такой же пренебрежительной к этой хорошей девушке. Но, я была просто обязана слиться с аристократами, перенять их поведение, привычки и манеры, чтобы стать своей в их кругу общества. Ведь моей целью было найти того красавчика и попытаться получить от него в подарок Часы. Я поставила на карту буквально все и впредь не должна допускать ни малейшей промашки.

Поэтому, на последнее замечание горничной, я ответила ледяным молчанием и равнодушным взглядом мимо нее. Казалось, будто не я секунду назад дружественным тоном разговаривала с горничной. Девушка правильно истолковала мое поведение.

Казалось, она успокоилась и буднично заметила:

— Я доложу мадам Элен, что вы проснулись. А вы, немедленно возвращайтесь в постель! Обождите, я вам завтрак принесу в комнату.

Кивнув в знак согласия, послушно юркнула в шелковую уютную постель. Когда горничная бесшумно исчезла за дверью, я с интересом принялась рассматривать резные покрытые лаком столбики на кровати, поддерживающие полог. Горничная не заставила долго себя ждать. Вскоре она внесла поднос полный еды и поставила его на журнальный столик, стоящий возле софы. Вслед за ней по пятам в комнату зашла мадам Элен в светлом утреннем платье. Ее поразительно красивые волосы были распущены и золотым водопадом ниспадали на плечи и спину, а спокойные светло-серые глаза смотрели на меня с тревогой и печалью.

— Доброе утро, Гэйби, как спалось? — ее негромкий музыкальный голосок журчал подобно лесному ручью.

Я привстала в кровати и приветливо улыбнулась, стараясь вложить в улыбку немного тепла, и она меня вышла несколько искусственной. Мадам Элен меж тем уже присела на краешек кровати. Она заботливо откинула прядь волос со лба и поцеловала меня в щеку. Мне пришлось обнять ее за плечи, и прошептать как можно нежнее:

— Мама…Спасибо, просто отлично!

В ответ женщина горячо обняла меня и прижала к своему любящему сердцу. Неприятное чувство угрызений совести вновь вернулось ко мне. Было жутко неприятно, что я обманываю эту добрую женщину. Хотя насчет того, что я отлично выспалась я, не кривила душой. Ведь когда я найду Часы Времени, то незамедлительно воспользуюсь ими. Но с другой стороны меня терзал страх, что настоящая Габриэль может появиться раньше, чем я успею найти то, что так долго и упорно ищу. От тяжких раздумий меня оторвала мадам Элен.

— Пусть Габриэль позавтракает. После завтрака приведи мою дочь в порядок. Помоги одеться и отведи ее в голубую гостиную, а я тем временем пошлю Ивана за доктором, — промолвила она холодным тоном, разительно отличающимся от того, каким разговаривала со мной.

Мила кивнула и тихо ответила:

— Да, госпожа, Элен, как скажете.

"Твою мать, только доктора мне не хватает для полного счастья" — ругнулась я про себя, кусая губы и сдерживая себя, чтобы не сказануть что-то подобное вслух.

Госпожа Элен горделиво приподняла подбородок и неторопливо выплыла из комнаты, оставляя после себя приятный аромат цветочных духов. Расторопная горничная помогла мне надеть халат и подвела к софе. На низком столике стояли тарелки с разнообразной

едой. Некоторые блюда мне даже были неизвестны. Я выбрала из всего яичницу глазунью на два яйца, твердый сыр, нарезанный тонкими ноздреватыми ломтиками и булочку с джемом. Пока я с наслаждением поглощала свежую и вкусную пищу, Мила слетала на кухню и на подносе притащила большой заварник, сахарницу, молочник и чайный прибор.

Все это она поставила передо мной со словами:

— Извольте чаевничать, барышня.

— Спасибо, Мила. Можешь отнести, я больше не буду, — теперь тон несколько разбалованной барышни вышел у меня куда более правдоподобным, когда я указала на нетронутые блюда и грязную посуду.

"Главное, не привыкнуть к такому. А то если я такое сказану маме, то буду месяц мыть посуду за всей семьей" — прокомментировала я про себя, ухмыляясь и щурясь от яркого утреннего солнышка освещавшего софу.

Горничная послушно кивнула и мигом убрала тарелки, оставив мне чайный прибор. Она ловко налила мне заварку в чашку, придвинула мне молочник и сахарницу с серебряными щипцами. Такого вкусного и ароматного чая я не пила никогда в жизни. По сравнению с этим чаем даже самый дорогой, какой я только могла себе позволить в моем времени, теперь казался мне просто заваренным безвкусным веником.

Терпкий аромат далеких индийских плантаций смешался со зноем солнечных высокогорных долин в один неповторимый вкус незабываемого драгоценного напитка. Горчинка терпкого послевкусия была оттенена нежным вкусом свежайших густых натуральных сливок, а также — был подслащен небольшим количеством сахара. Я с наслаждением выпила две чашки этого божественного чая. Каждая клеточка моего тела наполнилась блаженством, теплом и бодростью. Теперь, даже, встреча с доктором не была такой страшной и пугающей.

"Да и что по сути дела в этой эпохе знали эскулапы? Да, ничего они не знали! Скажу ему, что все забыла и дело концом. Ударилась головой и забыла, а ушиб прошел. Меня же лечили крестьяне. Главное, строить из себя кисейную барышню и все прокатит… И еще — не пить тут никаких лекарств…" — сыто рассуждала я, прикрыв глаза, и греясь в золотистых лучах солнца.

— Барышня, извольте идти умываться, — прервала мои мысли Мила.

Я открыла глаза и медленно обернулась. Горничная уже стояла рядом и испытывающе смотрела на меня. Молча, полностью сохраняя достоинство богатой наследницы, я кивнула и последовала в ванную комнату. После того, как я умылась, почистила зубы порошком, имеющим мятный вкус, Мила предложила мне одеваться.

— Мила, я полностью полагаюсь на твой вкус. Что мне одеть эти утром? — вкрадчивым голоском начала я, и тут же прибавила несчастным тоном. — Ведь я все забыла, все… Понимаешь? И первое время тебе придется самой выбирать, что и когда мне одевать… Ты обещаешь, что во всем будешь помогать, Мила?

Я умоляюще смотрела на горничную глазами полными непролитых слез. Добродушное личико Милы дрогнуло, и она с готовностью ответила:

— Я и должна помогать одеваться, прислуживать и угождать, если вам так будет угодно.