В плену желаний
Шрифт:
От Стаса не укрылась обреченность в серо-голубых глазах, и он сразу смекнул, что что-то не так. Обернувшись, выцепил Петю взглядом и вмиг посерьезнел.
— Пойдем, провожу, — предложил, заметив, как Куликова напряглась.
— Нет, не надо, я справлюсь, — попыталась отмахнуться она, но Дымов крепко сжал ее ладонь.
— Пойдем, — повторил он властным металлическим тоном, не оставляя ни единого шанса на сопротивление.
Таня не знала, чем это может обернуться, но решила просто довериться Стасу и ни о чем не думать. Утвердительно кивнув, она взяла его под руку, стараясь скрыться за широкой спиной, и они вместе двинулись
С невозмутимым выражением лица Татьяна уверенно шла вперед, намеренно не обращая внимания на бывшего мужа, чем еще больше раздражала его. Но подойти Петя так и не осмелился, скрестив руки на груди, он лишь зло сверкал глазами в их сторону и криво ухмылялся.
— Стас, только, пожалуйста, без глупостей, — попросила Куликова, когда они остановились возле железной двери. Она слишком хорошо знала Петра, и сталкивать их с Дымовым лбами ей совсем не хотелось.
— Вот делать мне больше нехер, — холодно отозвался мужчина и, желая поскорее закончить разговор, добавил: — Иди, а то опоздаешь.
Подозрительно взглянув на него, Таня набрала код домофона и вошла в подъезд. Как только за ней закрылась дверь, Стас с чистой совестью направился к своему автомобилю, но его тут же окликнул Куликов:
— Слышь, мужик!
Дымов обернулся на голос и, презрительно оглядев его обладателя с головы до ног, равнодушно осведомился:
— Это ты мне?
— Тебе-тебе, — ответил Петя, и, подойдя ближе, спросил: — Че ты трешься около моей жены?
— Бывшей жены, — уточнил Стас.
— Вообще-то, официально мы еще не разведены, — пояснил Куликов, уверенный в своей правоте. Конечно, он понимал, что Таню ему вряд ли удастся вернуть, но мириться с этим явно не был намерен.
— Это дело времени.
— Тебе че, проблем мало? Ты хоть знаешь, кто я? Капитан полиции! Если не перестанешь за ней таскаться, то…
— А теперь, капитан полиции, слушай меня внимательно. Повторять не буду. Эта женщина моя, оставь ее в покое, — бесцеремонно перебил его Дымов, насквозь прожигая сердитым взглядом.
— Ты тупой, что ли? Я тебе русским языком сказал, это моя жена, — злорадно усмехнувшись, ответил Петр, даже не догадываясь о том, с кем имеет дело. Если бы знал, наверняка обошел бы его за километр.
Стас, обладая железной выдержкой, старался контролироваться себя и не применять физическую силу, неохота было марать руки. Он достал ксиву и поднес ее практически вплотную к лицу Куликова, давая ему возможность прочитать написанное.
— Я сегодня добрый, поэтому просто предупреждаю. Если ты еще хоть раз к ней подойдешь, проблемы будут у тебя.
Татьяна вошла в квартиру и, не разуваясь, сразу бросилась к окну, боясь пропустить что-то важное. С высоты восьмого этажа двор был как на ладони, но она не слышала, о чем шел разговор, лишь видела, как Дымов убирает удостоверение в карман, а затем направляется к машине. Таня мягко улыбнулась, поднеся ладонь к губам. Чертовски приятно было осознавать, что ее есть кому защитить. Оставаясь незамеченной, она продолжала наблюдать за происходящим через тонкую занавеску.
— Это мы еще посмотрим, — неуверенно произнес Петр, когда Стас удалился на безопасное расстояние.
На обратном пути Дымов пытался понять, почему он назвал Таню своей женщиной. Действительно ли он считает ее таковой? Видимо, да. По крайней мере, хотел, чтобы было именно так. Он не допускал даже и мысли, что придется делить ее с другим мужчиной.
Стас не знал, что произошло в их семье, да и не возникало желания выяснять о причинах развода, вдаваться в подробности, его это совершенно не касалось. Важно было лишь то, что Таня выбрала его, и если она не хочет видеть своего бывшего мужа, значит, Дымов должен ей помочь.
Московская область. БО «Васильки»
Выходные прошли на удивление спокойно, в бар Ира больше не ходила и с Тимуром почти не пересекалась. Едва заметный кивок приветствия в столовой и небрежная улыбка — вот, пожалуй, и все их общение. Романова скучала по нему и ничего не могла с этим поделать. Ей не хватало его теплого ласкового взгляда, нежных объятий, трепетных и одновременно страстных поцелуев. Днем еще как-то удавалось отвлечься и взять себя в руки, но ночью начинался сущий кошмар. Как она ни старалась, сон упрямо не шел, зато фантазии, будто взбесившись, множились в голове с космической скоростью. Картинки, такие яркие и возбуждающие, возникали в сознании и в хаотичном порядке сменяли друг друга. Бороться с физиологическими потребностями тела было все сложнее. Ирина чувствовала себя озабоченной, ей было стыдно и одновременно хотелось продолжения. Проворочавшись половину ночи, Ира забылась беспокойным сном.
Проснувшись рано утром, женщина решительно откинула одеяло и встала. Инга, видимо, вернувшись поздно ночью, спала на соседней кровати. Не желая будить подругу, Романова на цыпочках пробралась в ванную комнату. Приняла душ, надела футболку и легкие брюки и так же тихо вышла.
Преодолев длинный коридор, Ирина в нерешительности остановилась возле комнаты Громова. А что, если он не один? Мерзкий холодок пробежал по позвоночнику. Но она отогнала все сомнения и уверенно постучала в дверь. Ответа не последовало. Ира постучала еще раз, но чуть громче — тщетно. Помедлив, она все же приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Тимур спал. К счастью, один. Романова улыбнулась и, войдя внутрь, осмотрелась. На столе стояла недопитая бутылка коньяка и один стакан, а по всей комнате были разбросаны вещи. Собрав одежду, она аккуратно повесила ее на спинку кресла и подошла к кровати. Громов во сне походил на озорного мальчишку, смешно хмурил брови и улыбался. Нежность и теплота заполнили Ирину настолько, что стало трудно дышать. Она беззастенчиво рассматривала его, запоминая каждую черточку.
Поддавшись порыву, Ира протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но не успела она дотронуться до кожи, как его пальцы, словно тиски, сжали ее запястье. Женщина вскрикнула от внезапной боли и попыталась отдернуть руку, но Тим крепко держал ее. Открыв глаза, он сфокусировал взгляд, чтобы понять, кто перед ним.
— Отпусти, мне больно, — взмолилась Романова, и Громов, наконец узнав ее, немедленно разжал ладонь.
— Прости, никак не ожидал тебя здесь увидеть. Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, отгоняя остатки сна.
— Нет, ничего, — ответила Ирина, потирая запястье. — Я просто…
— Сильно болит? — перебил он, заметив ее действия, и, взяв за руку, поднес ее к губам, нежно целуя красные следы на коже.
— Прошло уже, — улыбнулась Ира и присела на кровать. — Извини за вторжение, я стучала, ты просто не слышал… — оправдывалась она.