В подручных у киллера
Шрифт:
– Точно, – почесал в затылке Гошка. – У меня это как-то из башки вылетело. Слушай, Никита, а может, надо было сказать про это Людмиле?
– Ты сдурел, да? Она же нервная! Еще чего доброго пойдет к нему и скажет: «Ты, мерзавец, решил еще старушку пришить!» Нам это надо? Нет, мы должны сами вывести его на чистую воду и спасти старушку.
– Легко сказать! Мы же не знаем, кто она! И к тому же он ведь не сам будет ее убивать… Так что вряд ли у нас получится.
– Ну, Гошка, не ожидал от тебя! – разочарованно
Гошка вытаращил глаза от удивления.
– Судьба? – переспросил он.
– Судьба.
– Бред. Ты что, веришь в судьбу?
– Верю. Я тут всякие книжки читал… Я тебе дам, почитаешь и тоже поверишь!
– Ладно, почитаю, но только когда все кончится. Поглядим, судьба это или не судьба. А сейчас надо подумать, что нам дальше делать. Есть у меня такое подозрение: этот Иван уже нас с тобой приметил, когда мы с Людмилой на лавочке общались.
– Очень даже возможно. И это плохо, Гошка!
– А я что говорю? Не просто плохо, хреново!
– И следить за ним нам опасно.
– Еще как! К тому же он художник, хоть и бывший, у него должна быть отличная зрительная память!
– И не просто художник, а портретист! Все до мелочи запомнить может.
– То-то и оно!
– Знаешь, что я предлагаю? Давай сейчас разъедемся по домам и до завтра помозгуем, что делать дальше. Авось родится нормальная идея или у меня, или у тебя. Ой, у меня, кажется, уже родилась!
– Ну, ты даешь! Выкладывай!
– Поговори с мамой! А вдруг она его знает? Такое вполне может быть!
– Запросто! Но только что я скажу маме, почему меня этот тип интересует?
– Да, это проблема… Нельзя вызывать ни малейших подозрений. Допустим, ты скажешь: мамочка, ты знаешь художника Шишмарева? А она спросит: зачем тебе это?
– А я скажу, что Никита в гостях видел портрет его работы, он ему жутко понравился, ну и все такое…
– А что? Нормально, по-моему. Почему бы мне не запасть на хороший портрет?
– А если у него плохие портреты?
– Ну и что? – рассмеялся Никита. – Значит, у меня просто плохой вкус и больше ничего.
– Вообще-то верно! Попробую!
– Ну, вот видишь! Хорошо, что он художник! А то был бы энтомологом или ихтиологом, где тогда искать общих знакомых?
– И это, по-твоему, тоже судьба? – не без ехидства осведомился Гошка.
– Конечно. Нет ни малейших сомнений! Судьба!
Глава V
Он
Мама была дома, дошивала платье. Вообще, если ей не удавалось сшить платье за один день, она его засовывала в шкаф и долго не вспоминала. Такой уж у нее характер. Гошка решил с места в карьер не спрашивать маму про Шишмарева. Потом, может быть, за ужином, он как бы между прочим задаст свой вопрос.
– Гошенька, ты где шлялся? – донесся до него мамин голос.
– Да так, погуляли с Никитой в Нескучном саду…
– А к тебе приходила девочка! – сообщила мама.
И по ее голосу Гошке стало понятно, что она улыбается.
– Ксюха?
– Нет, она звонила, а приходила какая-то незнакомая девочка. Очень милая. Зовут Маша.
– А, знаю…
– Что за девочка, сын?
– Да это дочка артистки, помнишь, тетя Лена говорила…
– Их там, кажется, две?
– Вторую я не знаю, а этой я вчера помог сумку до квартиры допереть. Что она хотела?
– Не знаю, не сказала. Просто спросила, дома ли Гоша, и оставила номер телефона. Георгий, у тебя усталый вид и непростительно грязные шорты. Быстренько прими душ, переоденься, будем обедать. Ты что-нибудь ел?
– Мороженое.
– Я тоже только мороженое ела, – призналась мама, которая мороженое просто обожала. – Но сейчас я проголодалась. Давай, сыночка, не теряй время.
Когда Гошка вылез из ванны, из кухни доносились вкусные запахи, и только тут он ощутил зверский голод. Они уже принялись за ледяной летний компот – ярко-красный, где плавали вишни, кусочки яблок, слив и персиков, когда Гошка собрался с духом:
– Мам, скажи, ты слыхала когда-нибудь про такого художника – Шишмарева?
Мама удивленно округлила глаза.
– Я-то слыхала, а вот ты откуда о нем знаешь?
– Именно что я о нем ничего не знаю. Меня Никита сегодня спросил про него.
– А Никита где с ним столкнулся?
– Он с ним не сталкивался, просто был в гостях у одного парня и видел там его две картины. И они ему жутко понравились.
Мама засмеялась.
– Мам, ты чего?
– Посоветуй Никите, пусть лучше пойдет в Музей изобразительных искусств, в Третьяковку. А Иван Шишмарев… Это несерьезно…
– Почему?
– Да как тебе сказать… Он в общем-то вполне мастеровитый художник, но талантом… настоящим талантом его бог обделил. К тому же он законченный мерзавец. Циник, для которого нет ничего святого…
Ого! То же самое говорила про него Людмила Захаровна.
– Мам, а ты откуда его знаешь?
– Я сейчас уже не помню, где с ним познакомилась. Он даже немножко за мной ухаживал, но всегда вызывал у меня отвращение. Понимаешь, он обо всех говорил жуткие гадости. Вот пошел к кому-то в гости, а потом такое плел об этих людях, что оторопь брала, и ни для кого не делал исключений.