В подвалах отеля "Мажестик"
Шрифт:
«Освальд Дж. Кларк, промышленник из Детройта [1] . Приехал из Детройта.
Прибыл 12 февраля.
Сопровождающие лица: жена — миссис Кларк; сын — Тедди Кларк, семи лет; гувернантка сына — Эллен Дерромен, двадцати четырех лет; Гертруда Бормс — сорока двух лет, горничная.
Номер — 203».
Телефонный звонок. Директор ответил нетерпеливо. Мегрэ сложил карточку вчетверо и засунул ее в бумажник.
— Которую же?
— Миссис Кларк.
1
США,
— А-а!..
— Первым делом я уведомил полицию, тут же позвонил нашему врачу, который живет совсем рядом, на улице Берри. Он ждет внизу. По его мнению, миссис Кларк удушили нынче утром между шестью часами и половиной седьмого.
Директор был мрачен. Такому человеку, как Мегрэ, нечего было объяснять, что случившееся являлось бедствием для отеля, что если бы была хоть какая-то возможность замять дело…
— Значит, семейство Кларк прибыло неделю назад, — пробормотал комиссар. — Что за люди?
— Приличные… Вполне приличные… Сам Кларк — рослый американец, представительный и холодный, лет сорока, а может быть, сорока пяти. Жена — вот несчастная! — кажется, по происхождению француженка… Возраст? Двадцать восемь — двадцать девять лет… Я ее видел мельком… Гувернантка — хорошенькая женщина… Горничная — она же бонна маленького Тедди, простоватая и довольно сварливая особа… Да вот еще, забыл вам сказать… Кларк вчера утром уехал в Рим…
— Один?
— Насколько я понял, он приехал в Европу по делам… У него завод по производству шарикоподшипников… Ему нужно побывать в столицах разных стран, и на это время он решил оставить жену с сыном и свой персонал в Париже.
— Уехал? Каким поездом?
Директор схватил телефонную трубку.
— Алло? Швейцар?.. Каким поездом уехал вчера мистер Кларк? Да, да, из двести третьего номера… Вы никого не посылали на вокзал с его багажом?.. Ах, он взял с собой только саквояж?.. Поехал на такси?.. Кто отвез? Дезире?.. Ну, все, благодарю… Вы поняли, господин Мегрэ? Уехал вчера в одиннадцать часов утра на такси. Шофер — Дезире, который почти всегда стоит около нашего отеля. Кларк взял с собой только саквояж…
— Разрешите, я тоже позвоню… Алло! Дайте, барышня, Уголовную полицию… Уголовная полиция?.. Люка? Кати сейчас же на Лионский вокзал… Справься, какие поезда на Рим были вчера — с одиннадцати часов утра.
Он продолжал давать указания, а тем временем трубка его почти угасла.
— Скажи Торансу, пусть найдет такси, где шофером Дезире. Да, да. Тот, что обычно стоит напротив «Мажестика». Надо узнать, куда он отвез клиента, высокого худого американца, которого вчера посадил у подъезда отеля. Понял?..
Он поискал глазами, куда выбить трубку. Директор пододвинул ему пепельницу.
— А вы бы все-таки выкурили сигару… Горничная страшно расстроилась… Я полагаю, правильно сделал, что сказал ей… А гувернантка нынче не ночевала в отеле.
— На каком этаже
— На третьем. Из окон вид на Елисейские поля… Расположение такое: спальня мистера Кларка отделена гостиной от спальни его жены… Потом комната мальчика, комната горничной и наконец комната гувернантки… Хозяева потребовали, чтобы всех поместили в одном номере.
— Ночной швейцар уже ушел?
— Да. Но с ним можно поговорить по телефону. Я знаю, однажды он мне понадобился, и я звонил ему. Жена его — консьержка в новом доме, в Нейи… Алло! Позовите к телефону…
Через пять минут уже было известно, что миссис Кларк накануне одна ездила в театр и вернулась в начале первого. Горничная не выходила из дому. А гувернантка не обедала и не ночевала в отеле.
— Ну что ж, пойдем вниз, посмотрим, — вздохнув, сказал Мегрэ.
В холле уже началось оживление, но никто не подозревал, какая трагедия произошла ночью в отеле, пока все спали.
— Мы с вами пройдем вон там… Пожалуйте вслед за мной, господин комиссар.
И вдруг директор нахмурил брови. Вращающаяся дверь повернулась, пропустив в луче солнца молодую элегантную даму. Пройдя мимо курьера, она спросила по-английски:
— Для меня ничего нет?
— Это она, господин комиссар, мисс Эллен Дерромен…
Шелковые, туго натянутые чулки, прекрасно сшитый серый костюм. Корректный вид, как и подобает человеку, тщательно совершившему свой утренний туалет. На лице ни малейшей тени усталости — наоборот, щеки розовые от февральского утреннего холодка.
— Хотите с ней поговорить?
— Не сейчас… Подождем немного…
И Мегрэ направился к сидевшему в уголке холла инспектору, которого он привез с собой.
— Не теряй из виду эту барышню… Если она войдет в свой номер, стой у двери…
Гардеробная. Большое зеркало повернулось на шарнирах, перед комиссаром и директором открылась узкая лестница. Сразу кончилось все — позолота, сочная зелень декоративных растений, изящество и оживление. Снизу тянуло кухонными запахами.
— Эта лестница ведет на все этажи?
— Да. И таких у нас две: обе идут от подвалов до мансард… Но только хорошо зная дом, можно пользоваться ими. На этажах, например, надо отворить в коридоре узенькую дверь, такую же, как и все другие двери, только без номера — ни одному клиенту никогда и в голову не придет…
Было около одиннадцати часов. Теперь уже не пятьдесят, а, пожалуй, сто пятьдесят человек копошилось в подвалах — одни в белых поварских колпаках, другие во фраках официантов, третьи в фартуках, какие носят слуги, приставленные к винному погребу; много было женщин, подобных «трем толстухам» Проспера Донжа, исполнявшим черную работу…
— Пожалуйте сюда… Только осторожнее, а то можете запачкаться или поскользнуться… Коридоры тут узкие…
Сквозь стеклянные перегородки все наблюдали за директором, а главное за полицейским комиссаром. Жан Рамюэль подхватывал, можно сказать, на лету талоны, которые ему подавали, и мгновенно проверял взглядом содержимое подносов.