В погоне за артефактом
Шрифт:
И нашли.
— Что ты мне предлагаешь? — возмутился Фомка. — Нагло прорваться сквозь толпу инквизиторов в их святыню?
— Нет, сначала конфискуем пару плащиков. Хороший способ, проверенный.
— И кто тебя примет за мужчину? Ты прикинула размер запаха на плаще? Он твои формы лучше облегающего платья обрисует. А тот, который не обрисует, будет следом волочиться, потому что ты ростом не вышла.
— Да уж, нашили себе узкой одежды, а нам голову ломать. Видно, не угадали с заказчиком, а носить надо и не отвертишься.
— Ну так что? — нетерпеливо спросил теряющий
— Что? Достанем одежду послушника. Притворишься моим наставником, так и проберемся. Там наверняка есть архив, как в любом уважающем себя храме. Можно даже примерно предположить, где он находится.
— Предположить не проблема, найти сложнее, а вот выбраться обратно — это уже задачка не для слабонервных.
— Да нервы у нас железные, Фом.
— Как сказать, у меня в последнее время порядком расшатались. Все началось со встречи лба с полом сокровищницы.
— Ну хочешь, я тебя вдохновлю?
— Давай.
— Утром после полнолуния нас казнят.
— Спасибо, Аленка, — очень благодарно процедил напарник, — и правда вдохновила.
После этого воодушевленный Фомка отправился ко входу в храм, где и замер, примостившись на паперти и усиленно изображая из себя не то плачущего, не то кающегося.
Усилия не прошли даром, поскольку сердобольные горожанки то и дело тормозили возле Фомантия и одну за другой бросали в подставленные широкие ладони круглые монетки с дырочкой посередине.
Мой напарник определенно пользовался у жительниц Тьмутьмии успехом. Уж не знаю, что их больше привлекало, его могучая фигура или прямой взгляд вкупе с решительным выражением лица, навевающим вдохновенные мечты о смелом и благородном рыцаре. Как я заметила, мужчины Тьмутьмии в отличие от инквизиторов оказались по большей части довольно тщедушными (вот секрет пошива узкой одежды — подгоняли под стандарт), да и ходили, низко опустив голову и явно боясь лишний раз продемонстрировать нездоровую и попросту опасную для жизни храбрость.
Наконец толпа горожанок привлекла к страдальцу внимание одного из топтавшихся на площади инквизиторов. Широкой поступью сей представитель законной власти (короля в расчет брать не следует, его власть была порядком ограничена) приблизился к Фомантию и, наклонившись, что-то сказал. Напарник глянул исподлобья, но поднялся и направился в храм за инквизитором.
Я осталась стоять в тени раскидистого дерева, притворяясь, что любуюсь внушительным строением. Примерно минут через двадцать из храма вышел очень рослый и могучий инквизитор в длинном форменном плаще. Я даже расслышала восхищенный вздох проходивших мимо меня горожанок и возглас: «Нового служителя завербовали! Нужно обязательно сходить на следующую службу».
Новый служитель чинно прошествовал мимо меня, якобы направляясь к чаше со святой водой в центре прихрамовой площади. Незаметным движением руки мне был подан знак, и я проследовала за инквизитором, умело лавировавшим в толпе горожан.
— Ух, Фомка! А если у послушника были вши? Наряд грязный и воняет.
— После каналезы еще и придираешься? Он мешковатый, Аленка, в таком тебя легко принять за мальчишку.
— Где
— В храме. Меня их инквизитор завербовать пытался, так я пошел и уложил его немного подремать в келье, а потом заглянул в общую прачечную на заднем дворе и подыскал себе наряд по росту. Одежды послушников не было, зато сам послушник нашелся в коридоре — подметал там полы. Я его в ту же келью отправил — отдохнуть после праведных трудов.
— Ты уже и заговорил по-инквизиторски.
— Вживаюсь в образ.
Я натянула поверх топика с бриджами темно-коричневые льняные штаны и такую же рубаху, подвязала волосы и упрятала под просторный коричневый берет, который немного сползал на лоб с левой стороны. Думаю, теперь я очень даже могла сойти за послушника.
Вот, собственно, в таком виде, вжившись в образы, мы с Фомой и вернулись к главному храму. Я то и дело почесывалась и поскребывалась, хотя к запаху уже принюхалась. Послушник, носивший коричневый наряд до меня, явно пренебрегал основными правилами гигиены. А впрочем, для многих жителей Тьмутьмии такое пренебрежение являлось естественным. Это Фомке повезло, что он плащ взял прямо в прачечной, а вот я бы предпочла накидочку вчерашней Брунгильды. Приличная дама точно спешила на свидание, а потому соизволила принять водные процедуры и надеть чистую одежду.
Когда мы приблизились к уже знакомым дверям, стремясь незаметно просочиться внутрь, над прихрамовой площадью вдруг раздался гулкий звук. Я задрала голову и рассмотрела, как на высокой колокольне звонарь раскачивает большие медные колокола с блестящими отполированными боками.
Этот звук послужил сигналом, поскольку все находящиеся на площади инквизиторы, прежде занятые сбором податей, приемом просительных писем, просветительскими беседами и тому подобными делами, вдруг зашевелились.
Я ухватила полу серого плаща и прижалась к Фомкиному боку, когда со всех сторон меня обступили фигуры в точно таких же плащах и втянули в движущийся к дверям храма живой поток. Не будь мой напарник столь нерушимой скалой, я бы точно упала кому-нибудь под ноги, а так отделалась помятыми боками.
Нас с новоявленным инквизитором втащили в огромный зал, в котором курились благовония и горели свечи. Они изо всех сил пытались разогнать полумрак, который старательно сопротивлялся и весьма неохотно прятался по углам. Высокие ворота с золотой решеткой закрывали вход в святилище, а на возвышении перед ним замер ну очень пурпурный тип.
Благородно-возвышенные оттенки пурпура преобладали в одеждах замершего субъекта, придавая типу величия. По остроконечному, расшитому рубинами колпаку с золотой кисточкой я признала Верховного. Физиономию (язык не поворачивался назвать это лицом), находящуюся под колпаком, можно было описать как крайне упитанную. Маленькие глазки едва выглядывали из-за закрывавших их круглых румяных щек, нос походил на сплюснутую картофелину, из которой с легкостью удалось бы приготовить ужин на одну персону. Можно списать это на проснувшийся вновь голод, но рот напомнил мне два вареника, а многослойный подбородок состоял из нескольких ярусов.