В погоне за «Белым зайцем»
Шрифт:
– Тезки, значит, – подметил Ребров.
Он расположился так же, как и сторож, опираясь спиной на двери собора, вынул пачку сигарет из кармана и протянул ее Ефимычу. Тот осуждающе помотал головой. От этого жеста лейтенанту перехотелось курить, и он вернул пачку в карман.
– Скажите, дядя Сережа, во сколько вы обычно делаете обход?
– Ну как такового графика нет. Вечером после программы «Вести», а днем, пока светленько еще, так и обходить нет надобности.
– А вчера, когда вызывали наряд, что видели?
– Значит, как стемнело, пошел я по кругу. Тут вижу: вроде
– А как выглядели они? – перебил Ребров старика.
– Лиц не видел, темно было. Тот, кто нес, маленького росточка был, а кого несли – совсем не разглядел.
– А что-нибудь показалось вам странным в их поведении, одежде, голосе?
– Да вроде нет, – стараясь что-нибудь припомнить, ответил сторож. – Голосов не слышал. Я как им крикнул, так они сразу отошли от забора.
– А сегодня как нашли ее?
Старик опустил голову и тихонько заплакал, но тут же взял себя в руки.
– Я, Сережа, дитя блокадного Ленинграда. Я много видел на своем веку, но такое… – Ефимыч поднял голову к небу и перекрестился, почти шепотом произнеся: «Прости, Господи», и, уже глядя на следователя, сказал: – Я ее сразу увидел между крестов. А когда ближе подошел… – но далее он не мог говорить.
– Ладно-ладно! Достаточно, – взяв за руку Ефимыча, остановил его Ребров. – Может, скорую вызвать?
– Нет, – махнув рукой, тихо ответил старик.
Убедившись, что Ефимыч в порядке, Сергей направился к месту преступления. Кира тем временем уже рассмотрела труп, параллельно беседуя с криминалистами.
– Ну что тут? – спросил Ребров у Виннер.
– Ребята, откройте и покажите моему коллеге, – скомандовала Кира.
Один из сотрудников поднял черную пленку с трупа.
От увиденного у Сергея подкатило к горлу. Он отступил назад, но глаза его внимательно смотрели на эту нечеловеческую картину. Запах был отвратителен, а вид – ужасен.
Тело обнаженной девушки предстало перед публикой в опаленной по краям маске новогоднего зайца, на шее был глубокий след от удавки, словно несчастную душили гитарной струной. Но всё это меркло по сравнению с тем, что убийца сделал с ее детородными органами. Они были практически сожжены, да так, что виднелись желтые кости тазобедренного сустава. Часть кишечника и желудка висела между ног. Складывалось такое ощущение, что бедняжку пытались выпотрошить паяльной лампой или бытовым огнеметом.
«И вот в таком виде жертву демонстративно бросают между древних каменных крестов во дворе собора», – пронеслось в мыслях у лейтенанта.
– Кто на такое способен?! – почти озверевшим голосом выдал Ребров.
Кира посмотрела в глаза напарнику и, не выражая никаких эмоций, ответила:
– Датская легенда.
Невыносимую тишину в машине прервал голос старика. Он подошел к пассажирской двери «Форда», где уже сидела Кира, наклонился и сказал:
– Сережа, я вспомнил!
– Что вспомнил? – опустошенным тоном спросил Ребров.
– Странность. На нем была не шапка, а черная кепка с козырьком. Поэтому и не рассмотрел я лица.
Виннер после этих слов вздрогнула, словно ее ударило током. И мужчины рядом, вступив в цепную реакцию, тут же вздрогнули следом.
Кира
– Это точно он… Едем к Агану!
Бой с тенью
Такси остановилось у гостиницы. Петер достал бумажник с иностранной валютой, и глаза водителя, отражающиеся в зеркале заднего вида, жадно заблестели. Но Алина опередила датчанина и сунула русские деньги таксисту быстрее, чем он. Оба мужчины были расстроены, но по разным причинам. Выйдя из машины, Петер попытался начать оспаривать решение девушки, но опять не успел: указательный ее палец не дал раскрыть ему рта.
Нежно прижимая пальцем губы иностранца, Алина сказала:
– Еще успеешь заплатить за меня…
Девушка смотрела в его глаза с такой нежностью и лаской, медленно переходя в нападение, что с такой магической силой не справился бы даже сам Уэсиба Морихэй [13] . Она поцеловала Петера, и он крепкими руками, но очень нежно прижал ее к себе. От волнения у обоих заколотились сердца и земля ушла из-под ног. Их настигло то нежное чувство, когда рукам не хочется торопиться, а мыслям пошлеть. Простояв в объятьях целую, казалось бы, вечность, они медленно стали возвращаться в реальность и, взявшись за руки, молча от смущения и изредка поглядывая друг на друга с улыбкой, направились к дверям гостиницы. Оба, стараясь идти медленно, понимали, что расставание неизбежно. Вдруг Алина резко остановилась.
13
Основатель боевого искусства айкидо.
– Что случилось? – удивленно спросил Петер, но, увидев ее взгляд, направленный в сторону большого человека в длинном черном пальто, больше похожего на огромную тень, чем на силуэт, понял: здоровяк ждет ее. Тоном, ранее незнакомым Алине, он поинтересовался: – Кто это?
Девушка, поняв, что ее спутник не из робкого десятка, пошла на хитрость, дабы избежать конфликта.
– Петер, это мой брат. Но лучше будет, если я пойду к нему одна.
– Просто скажи, что ты замужем. И я больше не стану ничего спрашивать, – тем же тоном произнес парень, не сводя глаз со здоровяка.
– Нет! Нет, конечно! Посмотри на меня! – схватив ладонями лицо датчанина, Алина попыталась повернуть его к себе и, уже глядя ему в глаза, произнесла: – У меня нет никого, слышишь?!
– Тогда кто он?
Алина тяжело выдохнула и обреченным голосом сказала:
– Давай я приеду сегодня до полуночи к тебе и всё расскажу.
Датчанин молчал.
– Обещаю, я всё тебе расскажу о себе, – умоляла девушка, взяв его за обе руки, чтоб сфокусировать внимание на себе.
Эту их суету заметил здоровяк и широким шагом направился к ним. Алина поняла, что нужно идти, и, не отрывая взгляда от молодого человека, начала отдаляться от него спиной вперед.