В погоне за призраком, или Испанское наследство
Шрифт:
– Может быть, той, что касается господина Хансена? – любезным тоном поинтересовался Ришери, пересаживаясь с кресла на край кровати. – Если бы я знал, что вас это так заинтересует, сударыня, я еще до полуночи принес бы вам этот кусочек мозаики...
– В самом деле?! – вскричала Лукреция. – Вы уже что-то узнали, Ришери?
– Да, как я и думал, в одном портовом кабаке нашлись люди, которые знают, куда ходила «Голова Медузы», пока ее пассажиры наслаждались гостеприимством губернатора.
– Скорее же, Ришери! – простонала Лукреция, сжимая руки от нетерпения.
– Флейт
– Ни слова более, Ришери! – вскричала Лукреция, порывисто вскакивая. – Завтра с утра вы доставите меня на берег! Мы должны навестить губернатора. Ваш камешек оказался как нельзя кстати. Мозаика сложена! Теперь попробую поведать о ней пройдохе-банкиру – возможно, его заинтересует узор.
– Неужели вы оставите меня без награды? – Шевалье вскочил следом и заключил женщину в объятия.
– Какой же вы ненасытный, шевалье!
К утру у Лукреции уже созрел план, который она посчитала недурным для плана, который родился и вызрел всего за одну ночь. Разумеется, он мог не сработать, и это сильно бы осложнило ее дальнейшие действия. Однако интуиция подсказывала Лукреции, что ее ждет удача.
Она поднялась рано утром и уже собиралась просить Ришери отправить ее на берег, как он явился сам, как всегда собранный и галантный. Он церемонно поцеловал ей руку и поинтересовался, как ей спалось.
– Бросьте, Франсуа! – поморщилась Лукреция. – А то вы не знаете. Готовьте шлюпку!
Ришери с удовольствием повиновался, и через три четверти часа они вместе поднимались на причал бриджтаунского порта. А еще через полчаса нанятый ими экипаж остановился у ворот губернаторского дома. Пока капитан Ришери приносил свои благодарности губернатору за проявленное гостеприимство и помощь, Лукреция разыскала комнаты, где обретался Абрабанель, и без излишних церемоний вошла в незапертую дверь. Дочь банкира еще спала, и это было ей только на руку – она настроилась на очень серьезный разговор с этой голландской крысой.
Судя по всему, Абрабанель только что поднялся с постели. Облаченный в стеганый, на турецкий манер, шлафрок [45] , он сидел за большим столом и что-то писал, с его плешивой головы свисал ночной колпак, а гусиное перо скрипело и брызгалось чернилами. То и дело Абрабанель недовольно морщил мясистый нос и покачивал головой, отчего кисточка на его колпаке вздрагивала и кивала в такт.
– Доброе утро, господин Абрабанель! – пропела Лукреция, неслышно возникая за спиной банкира.
45
Шлафрок – то же, что и халат.
Старик подскочил, словно за шелковый ворот шлафрока ему плеснули воды. Его лицо побагровело, а брови поползли вверх.
– Это вы?! – воскликнул он. – Содом и Гоморра! Меня едва не хватил удар! Но что вы здесь делаете, сударыня?! И как вы сюда попали?
Его маленькие глазки с подозрением ощупывали Лукрецию, но в этом взгляде не было и тени похоти – мысли банкира были заняты иными заботами, как и его руки, которые, не теряя времени, сгребали рассыпавшиеся бумаги.
– Неужели вы, такой сильный и влиятельный мужчина, могли испугаться слабой женщины? – проворковала Лукреция, наслаждаясь его замешательством. – Простите меня, я совсем не хотела произвести на вас столь сильное впечатление. Кажется, я просто заблудилась. У губернатора такой огромный дом...
– Не морочьте мне голову, сударыня! – сердито сказал Абрабанель, который уже пришел в себя. – Впервые вижу человека, который бы заблудился в приличном доме. Такое может случиться только с тем, кто сам ищет случая потеряться. Что-то не очень вы смахиваете на почтенную вдову! Мне еще вчера стало ясно, что вы не та, за кого себя выдаете. Но я в чужие дела не лезу! Бог с вами! Только оставьте в покое мою дочь и меня заодно! Здесь вам ничего не перепадет, и не надейтесь!
С каждым словом голос его креп и становился все более властным. Однако Лукрецию это не смутило. Презрительно приподняв брови, она холодно поинтересовалась:
– Не перепадет? О чем это вы?
Абрабанель погрозил ей пальцем.
– Я знаю женщин! Знаю, что им нужно! Вы только и высматриваете, где можно поживиться. Где поймать безутешного вдовца с приличным капиталом. Чтобы потом обольстить его и ощипать как гуся! Не на такого напали, сударыня! Я человек благочестивый...
Не удержавшись, Лукреция звонко рассмеялась. Банкир запнулся и посмотрел на нее с изумлением.
– С чего это вы так веселитесь, позвольте узнать?
Ему наконец удалось собрать бумаги и ловко свернуть их в трубку. Но и в таком положении он старался держать их так, чтобы женщина не могла их рассмотреть.
– О вашем целомудрии, господин Абрабанель, ходят легенды. Мне бы, пожалуй, никогда не пришло в голову вас соблазнять. У меня и в мыслях не было брать вас в мужья. Тем более что моя скорбь по первому супругу еще так свежа...
Последние слова, произнесенные с насмешкой, опять было насторожили Абрабанеля, но он все же заметно успокоился.
– Ну, и слава Всевышнему! – ворчливо сказал он. – Если на уме у вас другие глупости, это уже легче. Но все равно я вам не доверяю. Говорю это прямо, как на исповеди. По моему разумению, вы, сударыня, не та, за кого себя выдаете. Меня не проведешь. Вы нисколько не похожи на честную вдову голландского подданного.
– А, да что вы заладили – честный да благочестивый!.. – махнула рукой Лукреция, вдруг сделавшись вульгарной, как базарная торговка. – Какой же вы порядочный, когда на верную гибель целый корабль отправили, с людьми, с капитаном и даже с помощником, который вам безгранично доверял и в которого влюблена ваша собственная дочь!