В погоне за радугой
Шрифт:
— О Боже, они везде плетутся за тобой, — ворчала Джэйн недовольно, давая волю своему раздражению.
Ее выводило из себя, с какой ловкостью отыскивали Рэйли фанаты и, в особенности, поклонницы. Они были готовы буквально на все, лишь бы добиться его внимания. Каждый день ему за кулисами отдавали мешок с почтой, предложениями выйти за него замуж, ключи от гостиничных номеров и даже белье.
Сначала Джэйн и вправду уверовала, что Рэйли полностью принадлежит ей. Женщине доставляло удовольствие притворяться, что — она центр его мира, а он — ее. Но
— Я их не приглашал сюда.
— Я не сказала, что ты приглашал их. Хмурые, они пошли по тихой улочке, выбрав не известный никому путь к театру, миновали множество домов и пересекли на своем пути несколько аллей. В конце этого невероятного путешествия им пришлось залезть в окно второго этажа помещения склада, а потом по пожарной лестнице выбраться в переулок, который вел к черному входу в театр.
— Надеюсь, ты оценишь, на что я иду ради тебя, — сказала Джэйн, когда они ползли по пожарной лестнице. — Я вообще-то приехала сюда для того, чтобы достичь духовного умиротворения. Интересно, можно ли это сделать, ползая по пожарным лестницам?
Рэйли заскрипел зубами. Духовное умиротворение? Он называл это трусостью. Но мужчина сдержался и промолчал.
— Извини, — начал он с нескрываемым раздражением, — но на чью же глупую пьесу я трачу время? На свою, что ли?
Джэйн спрыгнула на мокрый тротуар и смахнула с лица прядь влажных от тумана волос.
— Ну, если ты находишь ее глупой, то что тогда делаешь здесь? Ты мог придумать какую-нибудь отговорку и уже давно сниматься в каком-нибудь фильме.
— Я здесь, потому что пообещал. Значит, вот как. Он пообещал и, согласно своим принципам, должен был выполнить обещание. Ей хотелось услышать совсем другое. Неудовольствие отразилось на ее лице. Если не считать нескольких фраз о любви, брошенных две недели назад, Рэйли больше не сказал ни слова о своих чувствах. А Джэйн ничего не спрашивала, потому что боялась услышать неприятные для себя слова. Ей хотелось, чтобы он здесь был не из-за какого-то долга, а потому что действительно любит ее.
Женщину обидели его слова. Она смотрела на него, пытаясь заставить подбородок не дрожать.
— Ну, если это единственная причина, то ты можешь ехать, — сказала она. — Ты сдержал свое обещание.
— Джэйн.
Рэйли глубоко вздохнул, обнял ее и притянул к себе. Она не шевелилась.
— Давай не будем ссориться. Я знаю, что очень нелегко выдерживать натиск прессы и поклонников. Но через день-два их интерес иссякнет. Поверь мне.
— Ты говорил то же самое две недели назад.
— Может быть, они пробудут здесь до премьеры. Подумай о том, какие деньги
Джэйн потерлась щекой о рубашку, под которой ощущалось его теплое тело и почувствовала его запах.
— Я не знаю, что я хочу, — пробормотала она, проклиная свой браслет за молчание.
— Ты хочешь меня? — спросил он, желая услышать “да”. Но сам почувствовал, что сейчас не то время, чтобы нажимать на Джэйн.
Женщина усмехнулась:
— Мы на улице.
— Да, ну и что?
— Я не собираюсь заниматься этим здесь. Они подошли к дверям театра.
— Не знаю, чего тебе не хватает, любовь моя.
Джэйн сухо улыбнулась, покачала головой и стала искать ключ. В чем она всегда могла быть уверена, то это в том, что Рэйли желает ее.
— Вот он, — раздался громкий крик, и они услышали топот бегущих по тротуару людей. — Это Рэйли! Пэт Рэйли!
"И еще в одном я могу быть уверена — в поклонниках”, — подумала она огорченно.
Они быстро вбежали в театр и захлопнули за собой дверь. Актеры наблюдали за ними со смешанным чувством удивления и беспокойства.
Джэйн выдавила из себя улыбку. Все-таки она вдохновляла их, и именно она уговорила людей организовать театр.
— Ну что? Здорово, правда? — Марлен Дэзирэ погрозила ей пальцем, при этом дюжина медных браслетов зазвенела на ее запястье.
— Я говорила тебе, что ничего хорошего от него ждать не надо. У него аура светится красным светом.
— Я могла бы предсказать все это по его ладони, — сказала Ванда Стайлз и приложила руку к своей груди, большая часть которой была открыта благодаря низкому декольте.
Ее ногти длиной в несколько сантиметров, покрытые красным лаком, блестели, под светом рампы.
Рэйли спрятался за спину Джэйн. Ванда Стайлз — следующий человек после ведьмы, с которым он хотел бы встретиться. У него, разумеется, не было предубеждений. Но ему не понравилось желание Ванды читать по его ладони.
— Не понимаю, как они все узнают, что Рэйли здесь, — недоумевала Сибил Хантли. — Я только сказала своей матери.., своему мужу.., и своему парикмахеру.
— Я сказал только секретарше, — продолжил Фил Петтс. — А она сказала только в своем карточном клубе.
"Ну, вот, а поклялись, что никому не скажут, — подумала Джэйн, наблюдая за провинившимися коллегами. — А впрочем, это не имеет никакого значения. Может быть, все уже давно было предопределено судьбой. Интересно, выдержим ли мы с Рэйли это испытание”.
Арни фон Блюхер вышел вперед с самым серьезным видом:
— Может быть, мне фыйти и отокнать их от тфери?
— Нет, спасибо, Арни. Думаю, что Скринвут уже там. Он сделает все, что нужно. Из-за двери послышался голос:
— Так, все отойдите, представление закончено. Идите домой или я раздавлю вас, как спелые дыни.
Джэйн вздохнула и принялась за работу:
— Ну что, приступим? У нас осталась только неделя. Нам нужно прорепетировать несколько сцен в третьем акте.