В погоне за звуком
Шрифт:
Если я пишу в двенадцатитоновой технике и замечаю, что применил октавное удвоение по вертикали или повторно использовал тон внутри серии, то сразу чувствую фальшь и понимаю, что ошибся. Изучение правил музыкальных языков меняет нашу манеру мыслить и позволяет выбрать более осознанные творческие решения. Принципы композиции становятся частью нас самих. Из-за бесчисленных правил – (восходящий вводный тон, септима опускается на ступень вниз, запрет параллельных квинт, октав, мелодического тритона и так далее, – теория музыки кажется новичку неудобоваримой. Зато когда ученик понимает всю важность правил
– Не приводит ли это к тому, что, изучив музыкальный язык, начинающий композитор неизбежно переносит на свое творчество не только позитивные решения, но и свойственные этому языку проблемы?
– Да, но альтернатива этому только одна – полностью отказаться от многовекового музыкального наследия. Может быть, конечно, я и ошибаюсь.
Создавая собственную музыкальную архитектуру, я привношу в нее в том числе опыт и достижения прошлого. Однако я не ощущаю, что должен всенепременно подстраиваться под определенную манеру, писать по всем правилам.
Если у тебя есть необходимые составляющие профессии – владение техникой, любовь к музыке и страсть к сочинительству, музыка сама ведет тебя по дороге эксперимента и ты не боишься ошибиться или потерпеть фиаско. Это непременные составляющие пути. Перед тем как вступить в коммуникацию со слушателем или исполнителями твоей музыки, словом, со внешним миром, композитор должен ответить для себя на вечный вопрос: почему я написал именно эту ноту? Он должен иметь готовый ответ на этот вопрос для каждого звука.
– «Почему?» «Как?» «С какой целью?» Стоит ли за этим желание вписать в ясные формулировки что-то иррациональное или хотя бы увязать его с рацио?
– Конечно. Почему именно этот аккорд звучит именно в этом месте? Как выстроена эта композиция и почему она должна вызывать такие эмоции? Почему именно здесь композитор вводит голос, переходящий в безудержный крик? Над этими вопросами можно размышлять бесконечно как самому композитору, так и его критикам и слушателям.
Очень важно включаться в то, что мы слушаем, размышлять, и я говорю не только о музыке. Лишь так можно обрести нужную перспективу, позволяющую учитывать контекст и осознавать происходящее. За всеми нашими разнообразными талантами стоят время, энергия и труд. Осознание взаимосвязи означающего и означаемого ведет меня к тому, что я и сам нахожу свое место между одним и другим. Погружаясь в эти отношения, понимаешь нечто, чего, возможно, прежде не понимал, или только думал, что понимаешь. Но не стоит обольщаться: многое не поддается рациональному объяснению и контролю, и в этом нет ничего дурного, поскольку иррациональное приводит к новым и новым опытам, ошибкам и находкам, а каждое достижение немедленно становится отправной точкой для дальнейших исканий. Бывает, что музыка приносит истинное наслаждение именно тогда, когда нам не удается разгадать ее тайну, и нужно уметь открыться вдохновляющему влиянию этого необыкновенного душевного переживания. Чтобы лучше понять произведение, мне случается слушать его раз за разом и много раз перечитывать партитуру. Залог нашей профессии в умении анализировать музыку со знанием дела, не забывая о произведенном
Нередко я с любопытством возвращаюсь и к собственным творческим решениям. Мы все пытаемся создать свод универсальных музыкальных правил, но иногда – бац – и случайная находка вдруг невесть почему начинает работать куда лучше. Иногда композиция кажется серой и безликой на бумаге, но великолепна на слух и близка слушателям. Конечно, бывает и так, что блестяще написанная музыка не производит на нас никакого впечатления.
– Где, по-твоему, проходят границы музыки? Есть что-то, что неподвластно медианосителю, а стало быть, остается вне настоящего?
– Любая музыка, особенно абстрактная и необычная, может стать для композитора, исполнителя и слушателя трансцендентным опытом, средством достижения катарсиса. Она может обрести ясный смысл и привести нас на новый уровень чувственного восприятия, ведь как ни парадоксально, даже когда музыкальный язык не несет конкретного смыслового посыла, мы неизбежно ищем в нем смысл и находим его внутри себя.
– То есть музыка – это средство медитации?
– Во многих культурах, особенно на Востоке, музыка на протяжении веков использовалась для медитации и погружения в транс. В шестидесятые и семидесятые годы эта тенденция завоевала популярность в Штатах и Европе и повлияла на творчество многих поп-музыкантов, рокеров, джазистов и авангардистов.
– Существует ли связь между музыкой и властью?
– Такая взаимосвязь есть. Музыка обладает созидательной силой, она пробуждает нас, вдохновляет и обновляет, но в то же время может быть разрушительной, неукротимой, подавляющей. Она способна поработить и сломить человека, лишить его права на выбор. Хочется верить, что музыка все же связана с созиданием, но нельзя исключать, что она может оказать и негативное воздействие. Многое зависит от слушателя, а слушать активно умеет не каждый.
По большому счету, музыка обладает двойственной природой и может по-разному восприниматься не только в контексте проецируемых на экран кадров. Ее взаимоотношения со властью также двойственны. Как раз эту двойственность имел в виду Пазолини, когда сказал, что музыка к фильму способна «вдохнуть чувство в идею и помочь осмыслить чувство». Только со временем я понял, почему меня сразу поразила эта мысль: ведь именно в этом и состоит задача композитора и роль музыки не только в кинематографе, но и в отношении ко всей окружающей действительности.
– Музыка – это мост между разумом и чувством, рациональным и иррациональным, сознанием и подсознанием, языком и инстинктом… Она вне времени и пространства, в ней мы потенциально одиноки и едины и можем одновременно испытать чувство одиночества и сопричастности, потеряться и обрести себя, она размывает грань между личностью и обществом…
В душевном сумраке первобытного человека сталкиваются противоположности, а осознанность сливается со смертью и, возможно, с жизнью. Согласен ли ты, что для того, чтобы обратить власть музыки себе во благо, человек должен отбросить страх и открыться миру?