В походе с Фиделем. 1959
Шрифт:
Если выбирать по душе, то я бы поселился на пике Туркино, потому что бастиону тирании мы противопоставили бастион наших непобедимых гор… Тем не менее я хочу, чтобы народ отправился в военный городок «Колумбия», потому что он теперь принадлежит народу. И пусть танки, которые теперь принадлежат народу, будут расчищать ему путь. Теперь никто не помешает народу войти туда. И там мы соберемся. Состоится митинг, в котором примут участие жители Гаваны, Марианао, а также те военные, которые в решающий момент стали на нашу сторону. Митинг будет такой же, как сегодня у штаба Военно-морских сил. Это была по-настоящему волнующая манифестация. Пожалуй, за последнее время я ни разу не был так взволнован, как во время этой встречи с «Гранмой» на пристани. Да, «Гранму» мы любим. Мы относимся к ней с большим чувством. А теперь мы снова отправимся в путь, ибо нас ждут тысячи товарищей,
Высказывания Фиделя полны символики: вождя революции не интересует Президентский дворец, его интересует народ. Там, в Орьенте, остался непобедимый пик Туркино. В военный городок тирании, где еще располагается побежденная армия, Колонна № 1 имени Хосе Марти должна войти вместе с народом. Фидель великодушно протягивал руку военным, которые в последний момент перешли на сторону победоносной революции.
На плечи Главнокомандующего легла нелегкая ноша не только в последние дни войны, но и в те восемь дней, что длился его переход из Сантьяго-де-Куба в столицу, когда ему приходилось двигаться сквозь океан народных масс, которые в каждом городе хотели видеть и слышать своего национального героя.
Глава II
«ПРАВИЛЬНО Я ГОВОРЮ, КАМИЛО?» — «ПРАВИЛЬНО, ФИДЕЛЬ»
Во главе партизанской Колонны № 1 имени Хосе Марти народ на руках вносит Фиделя через главный пост в городок, где располагался генеральный штаб только что разбитой армии. Деморализованные войска, уже без своих генералов, которые бежали от революционного правосудия, встречаются с Главнокомандующим победившей стороны.
Величие Фиделя открылось еще раз в этот вечер 8 января 1959 года. В его обращении к нации не прозвучало ни одного выпада против тех, кто потерпел поражение, ни одной фразы, которая могла бы ранить достоинство слушающих его солдат и офицеров. Фидель выработал эту линию поведения для командования повстанцев еще в те дни, когда, будучи пленником Батисты и представ перед судом в связи со штурмом Монкады, сумел провести разграничительную черту между военными, служившими неправому делу, и теми, кто запятнал кровью свои мундиры.
Сотни местных и иностранных журналистов сообщают всему миру о великодушии Кубинской революции, которая раскрывает свои объятия, чтобы укрепить единство всего народа. Фидель не исключает возможности, что некоторые из этих деморализованных солдат смогут вступить в новую армию революции.
В речи, произнесенной в «Колумбии», Фидель коснулся двух тем. Он отметил непобедимую силу народа и публично осудил неблаговидные маневры некоторых членов Директората,[6] которые изъяли оружие из казарм, захваченных революцией.
Среди всеобщего ликования по поводу победы Фидель без обиняков говорит о создавшемся положении:
— Говорить правду — первейший долг каждого революционера. Обманывать народ, пробуждая в нем иллюзии, всегда чревато наихудшими последствиями, и я думаю, что народ надо настораживать против излишнего оптимизма.
Главнокомандующий говорит, что Повстанческая армия выиграла войну, потому что всегда говорила правду своим солдатам, а тирания потерпела поражение, потому что обманывала их. Когда революционные силы терпели неудачу или совершали ошибку, об этом сообщалось всем, чтобы избежать их повторения, а офицеры диктатуры скрывали свои неудачи и ошибки. Фидель пояснил, почему вреден излишний оптимизм. Пока народ празднует свою победу, его самое высокое руководство вынуждено заниматься вопросами, которые еще не стали достоянием гласности. Далее он говорит, что по отношению к Повстанческой
Фидель правильно определяет ответственную роль Повстанческой армии в первые годы революции. Организованные партизаны не только были творцами победы над тиранией, но и образцово выполнили свою авангардную роль. Поэтому неудивительно, что именно из пх рядов впоследствии вышли наиболее выдающиеся основатели и руководители нынешней коммунистической партии.
В своей речи в «Колумбии» Фидель выдвинул тезис, который остался неизменным до наших дней: народ — самый прочный бастион процесса исторических перемен. Вспомним его замечательные слова по этому поводу:
«Когда я слышу разговоры о колоннах, когда я слышу разговоры о фронтах сражений, когда я слышу разговоры о более или менее многочисленных войсках, я всегда думаю: вот наша самая надежная колонна, наше самое лучшее войско, единственное войско, которое может в одиночку выиграть войну; это войско — народ!
Ни один генерал не может сделать больше, чем народ; ни одна армия не способна сделать больше, чем народ. Если бы меня спросили, какими поисками я предпочел бы командовать, я бы сказал: хочу вести в бой народ, потому что народ непобедим. Эту войну выиграл народ, ведь у нас не было танков, у нас не было самолетов, у нас не было пушек, у нас не было военных академий, у нас не было лагерей, в которых новобранцы проходили бы подготовку, у нас не было ни дивизий, ни полков, ни рот.
Так кто же выиграл войну? Народ, народ выиграл войну. Эту войну выиграл только народ, и никто иной, и я это говорю на тот случай, если кто-нибудь думает, что он ее выиграл, или какое-то войско думает, что оно выиграло. И поэтому народ превыше всего».
Именно этот народ несколько лет спустя отразил империалистическую агрессию и одержал победу на Плая-Хирон; по призыву Фиделя он взял в руки оружие, чтобы очистить Эскамбрай; выстоял во времена октябрьского кризиса, когда над ним нависла угроза атомной бомбы, а в 1980 году провел Марш сражающегося народа. И не только на войну мобилизовал Фидель наш народ, но и на кампанию по ликвидации неграмотности, и на борьбу за выполнение производственных задач. Говоря о похищении оружия после январской победы, Фидель отметил, что покушаться на мир, завоеванный ценой стольких жертв, — это самое большое преступление против народа.
Спустя всего лишь восемь дней после бегства тирана Фидель излагает свои взгляды на единство революционных партий:
— Думаю, что всем нам с самого начала надо было состоять в одной революционной организации — нашей или любой другой, потому что, по сути дела, мы все были одинаковы — и те, кто сражался в Сьерра-Маэстре, и те, кто сражался в Эскамбрае или Пинар-дель-Рио, — все мы были молоды, и у нас были одни и те же идеалы, так зачем было иметь полдюжины революционных организаций! Наша была просто первой; наша была просто той организацией, которая провела первое сражение в Монкаде, высадила десант с «Гранмы» 2 декабря и которая больше года сражалась в одиночестве со всеми силами тирании; эта организация, даже когда в ней осталось всего 12 человек, высоко несла повстанческое знамя; и она показала народу, что можно было сражаться и можно было побеждать; она разрушила все псевдореволюционные теории, которые бытовали на Кубе. Ибо здесь все, кто угодно, были замешаны в заговоре то с капралом, то с сержантом, забрасывали оружие в Гавану, отобранное у полиции. И так длилось до тех пор, пока не пришли мы и не показали, что это была не борьба, что борьба должна быть иной, что нужно разработать новую тактику, новую стратегию, и это были та тактика и та стратегия, которые мы осуществили на практике и которые привели кубинский народ к величайшему триумфу за всю историю страны. И я хочу, чтобы народ открыто сказал мне, так это или не так.
Фидель рассказывает, как, свергнув тиранию, Повстанческая армия овладела провинциями Орьенте, Камагуэй и Матансас, частью провинции Лас-Вильяс, Пинар-дель-Рио, как Колонна имени Антонио Масео под командованием Камило овладела военным городком «Колумбия», а Колонна № 8 имени Сиро Редондо под командованием Че — крепостью Ла-Кабанья. Он отмечает, что главную роль в этой борьбе сыграл народ. Было очевидно, что путь вооруженной борьбы, на который стал Фидель в начале 50-х годов, после военного переворота 10 марта 1952 года, оказался правильным путем.